Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Где?

— Двадцать ярдов от моста, сэр. Возле лошади. И миссис Кейт там. Она верхом. Господи! — Сержант увидел Уильямсона. — Уж не…

— Да, — коротко бросил Шарп, не зная, в кого стрелять раньше, в предателя или дезертира.

— Приятная девушка, — прокомментировал капитан, глядя в подзорную трубу.

— Да уж, сэр. Такую увидишь, и сердечко-то затрепещет.

Шарп снял промасленную тряпку, которой оборачивал замок, взвел курок и прицелился в Кристофера, и тут небо содрогнулось от удара грома и, словно испугавшись, выплеснуло на землю громадный ушат воды. Шарп выругался. Из-за ливня он даже не видел того, кого собрался убить. Черную тучу пронзила стрела молнии. Черт! Потоп. Настоящий потоп. Хоть ковчег строй. Господи! Он вскинул винтовку, направив ее в небо, и спустил курок. Он знал, что случится, и не ошибся. Искра погасла. Шарп швырнул бесполезный штуцер на землю, выпрямился и вынул саблю.

— Вы что, черт возьми, собираетесь делать? — воскликнул Хоган.

— Что делать? Забрать свою трубу, — ответил Шарп и шагнул к склону.

Он шел к французам.

Четвертый линейный полк, один из лучших пехотных полков в армии Сульта, сломался первым, а за ним сломались и два кавалерийских полка. Три полка стояли на небольшом возвышении, защищая подход к Понте-Нова, но, когда на них двинулась гвардейская бригада, когда к трехфунтовым ядрам британских пушек добавился град пуль, французский арьергард не выдержал. Задача была проста: задержать британцев насколько возможно, медленно отойти и уничтожить за собой мост. Но вместо этого они побежали.

Две тысячи людей и четырнадцать сотен лошадей сгрудились на крошечном участке у переправы. Никто и не пытался драться. Все они просто повернулись к неприятелю спиной и дали деру, и вся эта громадная масса разбилась о берег реки.

— Пушки вперед! — Сэр Артур пришпорил коня и помчался к артиллеристам. — Выдвигайтесь! Выдвигайтесь! Не отставать!

Дождь полил сильнее, небо потемнело, над холмами мелькали молнии.

Пушки протащили на сотню ярдов к мосту, выкатили на южный склон долины и развернули к небольшой террасе, откуда они могли бить по скопившимся у переправы французам. Дождь шипел и испарялся, ударяясь о раскаленные жерла орудий. Первые ядра прошили толпу, и кровавая дымка растворилась в водяных струях. Раненая лошадь взвилась на дыбы, сбросила всадника и тут же растоптала его копытами. Еще один залп. И еще. Те из французов, кто оказался далеко от моста, повернулись и подняли руки. Гвардейцы разомкнули строй, пропуская пленных, снова сомкнулись и ударили по бурлящей мешанине людей и лошадей. Давление на самой переправе возросло, а поскольку перил не было, кто-то соскальзывал и падал в реку. Тем временем пушки перенесли огонь уже на сам мост, и наспех положенные бревна окрасились свежей кровью. При взятии французами Порто на переправе через Дору утонули сотни людей, и вот теперь мертвые были отомщены. Ядер и пуль не жалели. Казалось, строй мстителей надвигается на охваченных паникой людей. Многие сдавались в плен. Некоторые плакали — от стыда, страха, голода и холода. Капитан 4-го полка швырнул на землю саблю, потом схватил ее, в отчаянии переломил тонкий клинок о колено и лишь затем поднял руки.

— Прекратить огонь! — скомандовал капитан колдстримеров.

Ржала раненая лошадь. Дым от мушкетов и пушек таял под дождем. С берега реки доносились стоны раненых и крики животных, сломавших кости при падении с моста. Налетая на дамбу из тел, поток вскипал, бурлил и, окрашенный кровью, спешил дальше, уносясь от страшного места. Раненый француз выбрался ползком из воды и испустил дух на берегу, у ног британских музыкантов, собиравших тех, кто еще был жив. Костоправы точили скальпели о кожаные ремни и укрепляли дух добрым глотком бренди. Пехотинцы отстегивали штыки. Пушкари отдыхали, привалясь к колесам своих трехфунтовиков.

Преследовать было некого. Сульт ушел из Португалии.

Шарп не шел, а бежал вниз по склону, перепрыгивая через камни и молясь только о том, чтобы не оступиться, не поскользнуться на мокрой траве. Дождь не стихал, в раскатах грома тонуло далекое громыхание пушек. Быстро темнело, словно сумерки и буря соединились в желании поскорее набросить покрывало мрака на холмы Северной Португалии. Шарп уже плохо видел мост, но, спустившись к подножию утеса, обнаружил, что Сальтадор вдруг опустел. Какой-то гусар вел через переправу напуганную лошадь, а потом за ней на мост ступили Кристофер, Уильямсон и Кейт. Группа пехотинцев спешила прочь от опасного места, и, когда Шарп вынырнул перед ними из-за завесы ливня, они лишь уставились на него в изумлении, и только один двинулся навстречу. Шарп коротко, в двух словах, посоветовал ему идти своей дорогой, и француз, если и не все понял, счел за лучшее благоразумно отвернуть.