Джеймс Лонго - Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии [litres с оптимизированной обложкой]

В апреле того же года узники фашистских концлагерей попросили Макса и Эрнста приехать в Дахау на встречу с ними. Возникли планы сделать пустой лагерь мемориалом холокоста. Оба брата согласились, удивив этим семьи и друзей. С людьми, которые были в заключении вместе с ними, они чувствовали родство, почти духовное братство. Через десять лет после ареста и лишения свободы Макс и Эрнст вернулись в первый в Германии концентрационный лагерь. Свободные теперь братья шли рядом по дорожкам, молча думая о чем-то своем. Домашним они не рассказывали ничего, но для обоих эта поездка явно стала целительной [946] Ibid. .

Но больше никаких воссоединений не случилось. Для Софии Ностиц-Ринек война продолжалась, потому что ее сын так и оставался в заключении где-то на бескрайних просторах Советского Союза. Закончилась она, когда Софию письменно известили о гибели Эрвина в украинском лагере 11 сентября 1949 г. Семья разыскивала его целых пять лет, а умер он в двадцать восемь. Никаких подробностей больше не было [947] Ibid. .

Через год к ней пришел неожиданный гость – человек, который только что освободился из украинского лагеря, где умер Эрвин. Он добрался сначала до Чехословакии, потом до Артштеттена и, наконец, до Айзенэрца. Его нары были по соседству с нарами Эрвина, и он передал Софии, что в последние часы жизни ее сына вера не оставила его. До последнего вздоха он молился, перебирая четки [948] Ibid. .

Этот дар судьбы позволил Софии жить дальше. Ее гость ничего не сказал ни о страшных условиях трудового лагеря, где они оказались, ни о тяжелых физических работах, которые они там выполняли, ни о жестоких охранниках, ни о суровых украинских зимах. Он просто хотел, чтобы она знала: ее сын, хороший человек, умер не в одиночестве. Эрвин ушел с верой в душе и другом рядом. Это принесло Софии успокоение и мир. Потом, думая о смерти сына, София всегда вспоминала приход того человека как чудо [949] Ibid. .

Алоиз, единственный оставшийся в живых сын Софии, женился на своей родственнице из семьи Вальдбургов. Младшего сына они назвали Эрвин-Франц – в честь братьев Алоиза, погибших на войнах Гитлера. Всю свою послевоенную жизнь он помогал семьям искать могилы отцов, братьев, сыновей, чтобы перезахоронить их поближе к дому. Могил своих братьев Алоиз так и не нашел, но сумел принести покой другим горевавшим семьям.

У Софии родных могил рядом не было, и она по-своему почтила память своих погибших сыновей. В два отдельных конверта она сложила детские рисунки и школьные тетрадки, которые забрала с собой, уезжая из Чехословакии, все письма, которые они ей написали, и последние фотографии каждого в форме призывника немецкой армии. В пакет Франца она вложила официальное извещение: «Ваш сын погиб за фюрера и отечество». Для нее это были пустые слова, но в своей короткой жизни он успел побывать солдатом. Последним в пакете был перевязанный ниткой листок с цитатой из Библии: «Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно!» Потеряв двоих сыновей, София сохранила веру и ни секунды не сомневалась, что они встретятся в лучшем мире [950] Ibid. .

Над могилами своих родителей в Артштеттене Максимилиан приказал вырезать два креста. Крест над могилой Франца-Фердинанда предназначался для первого внука эрцгерцога, Эрвина-Максимилиана-Франца Ностиц-Ринека. Над могилой герцогини Гогенберг был крест для Франца-Ассизи-Фридриха-Эрнста Ностиц-Ринека [951] Ibid. .

В марте 1954 г. сорокадевятилетний Эрнст Гогенберг поехал в Грац, родной город своего отца, на встречу с бывшими узниками Дахау. Накануне вечером он, в приподнятом настроении, остановился в отеле « Штейнергоф». А ночью его унес обширный инфаркт. Максимилиан со своим сыном Петером были в Вене, куда им позвонили и сообщили эту ужасную новость. Он привез тело Эрнста в замок Артштеттен и похоронил рядом с убитыми родителями. Младший из детей эрцгерцога Франца-Фердинанда и герцогини Гогенберг ушел первым. Гитлер и его Третий рейх собирали все новые жертвы [952] Hohenberg, Princess Sophie de Potesta (принцесса София Гогенберг де Потеста). .

О смерти Эрнста сообщили газеты и журналы всего мира, в том числе New York Times и журнал Time. Под заголовком «Сын Франца-Фердинанда» одна из крупнейших венских газет писала:

Для членов его семьи было истинным счастьем, что он был в их жизни, а для него – то, что он успел пожить с двумя своими детьми. И имя его, и вся жизнь были символами сараевского шока и трагедии. Тяжелые годы в концентрационном лагере не прошли даром для его сердца, и оно остановилось, когда он не достиг еще и пятидесяти лет. Сильный ум и великодушие этого благородного человека не сломили годы боли и страданий [953] Time Magazine, March 22, 1954, Vol. LXIII, 23. .