Джеймс Лонго - Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии [litres с оптимизированной обложкой]

В молодости эрцгерцог совершил кругосветное плавание. Большое впечатление на него произвели Соединенные Штаты Америки, страна иммигрантов, и федеральное государственное устройство, скреплявшее страну в единое целое [196] Arco-Zinneberg, Graf Ulrich . Meine Reise un die Erde, 100. Jahre Weltreise de Thronfolgers, 33. Verlag J & Sandler, J. H. Donau, 1993. . Он полагал, что идеи Поповичи могут послужить образцом не только для Австрии, но и для всей Европы. Такое безоговорочное принятие, готовность пойти навстречу этническим меньшинствам и людям самых нестандартных взглядов, которые все чаще стали появляться во дворце Бельведер, еще больше отдалили его от скованного традициями императорского двора, элиты Австрии, венгерских магнатов и Адольфа Гитлера [197] Pauli , 120. .

Мечты эрцгерцога о будущем двух своих сыновей и дочери были куда менее грандиозными. Одному из их наставников он сказал: «Пожалуйста, внушите моим детям: править и носить корону – это тяжелое бремя, наложенное Господом, и мечтать о такой участи вовсе не стоит. Им суждено стать всего лишь крупными богемскими землевладельцами» [198] Brook-Shepherd , 115. . Его секретарь вспоминал:

Казалось, Франц-Фердинанд завидовал спокойному будущему своих детей. В программе образования, которую он для них подготовил, не было предметов, обычных для наследников престола. Он желал, чтобы его мальчики находили удовольствие в непритязательных радостях сельской жизни, а не в искусственности двора. Похожие планы были у него и для дочери. Он полагал, что она будет в тысячу раз счастливее с человеком одного с ней круга, любимого ею, чем в браке, заключенном по соглашению сторон – а он вполне мог оказаться неудачным, – как подобало принцессе правящего дома [199] Ibid., 64. .

Эрцгерцог был совсем один среди недругов при дворе, закостеневшей бюрократии, до ужаса боявшейся перемен, и членов семьи, которые не просто не любили, а прямо ненавидели его. Свои мысли, надежды и планы он держал при себе. Многие полагали, что причиной безвременной кончины кронпринца Рудольфа были его искренние высказывания о необходимости политических реформ [200] Thiele, Johannes . Crown Prince Rudolph 1858–1889: Myth and Truth, 40–45. Translated by Martin Kelsey. Christian Brandstätter Verlag, Vienna, 2008. . Сторонники теории заговора шептались, что «самоубийство» подстроили реакционеры в правительстве, а может быть, даже и кто-то из семьи Габсбургов. При жизни Рудольфа они с Францем-Фердинандом были очень близки, а после его смерти эта связь, пожалуй, стала даже крепче. Франц-Фердинанд не стал повторять роковых ошибок своего двоюродного брата, открыто писавшего и говорившего о реформах, но реформаторы самых разных взглядов, которыми он окружил себя в Бельведере, выдавали ход его мыслей. Адольфа Гитлера все сильнее страшило будущее австрийских немцев.

В феврале 1910 г. какой-то дальний родственник из тех, кого он презрительно называл «филистерами», или мещанами, выслал ему сумму, достаточную для переселения в бедный рабочий район на севере города [201] Hamann , 41. . В мужском общежитии имени Маннергейма он оказался бок о бок с иммигрантами, евреями, иностранцами, но за приемлемую плату его поселили без соседей, а значит, он получил и уединение, и аудиторию, которых так жаждал. Общежитие было открыто в 1905 г. юбилейным Фондом гражданского строительства и благотворительных организаций имени императора Франца-Иосифа. Сам император посещал его, а строительство оплачивали барон Ротшильд и другие благотворители-евреи [202] Ibid., 158–159. .

Там-то, на третьем этаже, в комнате размером два на полтора метра, разочарованный мечтатель попытался снова стать хозяином своей жизни. Вместо четырех объемистых баулов, с которыми он приехал из Линца, у него теперь были только летний пиджак без подкладки, изрядно поношенные брюки, единственная пара носков да башмаки со сбитыми каблуками. В отличие от пяти сотен своих соседей Гитлер не курил, не пил и не искал работы. Он утверждал, что евреи – «другая раса и даже пахнут по-другому», но это не мешало ему подружиться со многими евреями из своего общежития, и они отвечали ему тем же [203] Hanisch , 272. В Линце, где прошли детские годы Гитлера, на чехов и коммунистов всегда смотрели так же косо, как на священников-иезуитов, потому что и те и другие были образованы и имели политическое влияние. В автобиографии Альберт Шпеер писал: «Гитлер рассказывал ему, как начал осознавать, что такое раса, еще ребенком, когда невзлюбил своих одноклассников-чехов в Линце. Уже тогда он пришел к выводу, что чехам нужно запретить иммиграцию в немецкую Австрию». См: Шпеер А. Третий рейх изнутри… Гл. 7. . Мишени для словесных нападений он избрал еще в Линце, где школьником вел жизнь представителя среднего класса, – чехи, коммунисты, политически ангажированные отцы-иезуиты [204] Hamann , 29. . По-видимому, эти новые знакомства умеряли его антисемитизм.