Джеймс Лонго - Гитлер и Габсбурги. Месть фюрера правящему дому Австрии [litres с оптимизированной обложкой]

Конопиште оставался их убежищем. Франц-Фердинанд купил этот замок еще в молодости, унаследовав огромное состояние своего дальнего родственника по фамилии Эсте. Добавив приставку «Эсте» к своей фамилии, он спас ее от забвения и обеспечил себе пожизненную финансовую безопасность [173] Ibid. . Целых пять лет он ремонтировал, реставрировал, совершенствовал свое семисотлетнее приобретение, проводил воду, электричество, телефон, центральное отопление, ставил ванны с горячей и холодной водой и даже первый в Центральной Европе электрический лифт. Охотничьи трофеи, антиквариат, памятные с детства вещицы заполнили все восемьдесят пять залов дворца. Целое крыло заняла коллекция средневекового оружия, унаследованная от родственника Эсте, но в первую очередь это был дом семьи Франца-Фердинанда [174] Hohenberg, Princess Sophie de Potesta (принцесса София Гогенберг де Потеста). .

Эрцгерцог сохранил разрушавшуюся крепость и превратил ее в современную, удобную и мирную цитадель. Оставив прежний фундамент и фасад, он создал эталон всего нового и хорошего, что принес с собой XX век. Для империи Габсбургов он надеялся сделать то же самое.

Замок Конопиште занимал особое место в сердце Франца-Фердинанда. В раннем детстве у эрцгерцога были больные легкие, затем, к ужасу его двадцативосьмилетней матери, развился туберкулез, и он одиноко встречал Рождество, плавая на яхте по Нилу под солнцем Египта [175] Pauli , 51. . Только маленькая елка, присланная из Конопиште, утишала тоску по родине [176] Ibid. .

После брака здоровье эрцгерцога заметно поправилось, и он сделал так, что в Конопиште было хорошо всем – жене, детям и ему самому. Семейные портреты и фотографии висели на каждой стене. Поместье в пятнадцать тысяч акров окружали густые леса, озера и пять сотен акров розового сада. Говорили, что он, помня каждый куст и дерево, сказал своему управляющему: «Я могу перестроить дороги и дома, но деревья ничем не заменишь. Когда-то они будут принадлежать моим детям. Их наследство я рубить не буду» [177] Ibid., 57. . В Конопиште эрцгерцог наслаждался хорошим самочувствием, обществом жены, семьи, жизнью в своем доме. Дважды они встречали Рождество в других местах, но и тогда рождественскую ель присылали им из Конопиште [178] Ibid. .

Недоразумения с двором не прекращались, и все же к концу 1909 г. Францу-Фердинанду было что отметить. Его близкий друг князь Конрад Гогенлоэ получил теплый и благожелательный отклик из Санкт-Петербурга в ответ на свое личное послание с призывом к миру и династической солидарности с Россией [179] Taylor, A.J.P. The Struggle for Mastery in Europe 1848–1918, 494. Oxford, 1954. . В октябре император пожаловал жене титул герцогини Гогенберг, подняв ее статус в империи и за границей [180] Brook-Shepherd . Archduke of Sarajevo, 109. . Теперь выше ее при дворе были только эрцгерцогини Габсбург. Софии даже выпала честь участвовать в церемонии присвоения названия новейшему линейному кораблю империи. В начале того же года пара совершила триумфальную поездку в Румынию, где Софию очень тепло принимала румынская королевская семья [181] Ibid., 183–186. . Успех, казалось, усилил позиции императора.

Потом был столь же удачный визит в Берлин. Там, в столице ближайшего союзника Австрии, император и императрица Германии на высшем уровне приняли эрцгерцога и эрцгерцогиню [182] Viktoria Luise , 12–13. . Сначала кайзер был против этого брака и откровенно говорил: «Уступи я теперь, и все мои сыновья переженятся на фрейлинах или даже горничных» [183] Brook-Shepherd , 168. . Но политическая реальность взяла свое. Король Англии Эдуард VII предсказывал, что рано или поздно правящим домам Европы, в том числе Габсбургам, придется «посмотреть правде в лицо» и принять Софию [184] Brook-Shepherd, Gordon . Uncle of Europe: The Social and Diplomatic Life of King Edward VII, 261. Harcourt, Brace & Jovanovich, 1976. .

Времена менялись. В 1904 г., вскоре после рождения второго сына Эрнста, эрцгерцог написал письмо своей любящей мачехе эрцгерцогине Марии-Терезе. Умелыми действиями она в конце концов убедила императора Франца-Иосифа разрешить брак эрцгерцога с Софией в 1900 г., причем для этого потребовалось личное вмешательство папы Льва XIII (1810–1903) [185] Pauli , 126. :

Милая матушка!

…Я очень счастлив в своей семье, так счастлив, что не могу найти достаточно слов, чтобы возблагодарить за это Господа Бога! А вслед за Господом Богом я просто обязан поблагодарить Вас за все, что Вы сделали, чтобы мое счастье стало возможным. Самое лучшее во всей моей жизни – это женитьба на моей Софии. Она для меня жена, советчик, врач, компаньон, коротко говоря, все мое счастье. Теперь, через четыре года, мы любим друг друга так же, как в первый день после свадьбы, и наше счастье не омрачалось ни на секунду… Только Вы, милая матушка, не отвернулись от меня, когда мне было тяжело; мое огромное счастье – это полностью дело Ваших рук [186] Pauli , 154. .