Талбот Мэнди - Арабская авантюра [litres]

– Очень хорошо, – сказал он. – Скажи, кто тебя ранил, и я не стану называть твое имя штабс-капитану Абд-эль-Кадиру.

– А эти люди? Они ничего не скажут?

– Ни слова. Кто тебя ранил?

– Юсуф Дакмар! Да лишит его Аллах своей любви и милости!

– Вот черт! – взорвался Джереми, забыв, что нельзя говорить по-английски. – Да, это редкостная свинья! Юсуф Дакмар, сын повара, который умудрялся по четыре раза продавать армии овец: пригонял их в лагерь, получал расписку, угонял среди ночи и их же приводил опять! А мы были слишком заняты – учили наших турецких братьев правилам хорошего тона. Тот самый тип, которого я как-то турнул из лагеря… Надеюсь, он это помнит. Готов спорить: у него и до сих пор ноет хребтина. Грим, старина, отведи меня к нему, вот уж ему устрою!

Но Грим что-то мурлыкал под нос и барабанил по покрывалу пальцами, точно играл на пианино.

– Этот человек не араб? – спросил раненый, вновь охваченный тревогой.

– Скажешь тоже! – расхохотался Джереми. – Я арабов знаю как облупленных. Я с детства был последним негодяем, таких еще поискать надо! Я водопроводчик, который вынул пробку из арабской ванны… Понимаешь по-английски? Славно. А знаешь, что такое английская соль? Видел, как действует? Может, на себе испытал? Я один из тех соленых ребят, что прошли через Вирсавию, когда у турок воды было хоть залейся, а мы помирали от жажды. Нет, вода была, но такая грязная и вонючая… в такой даже свиней не моют. Слыхал об анзаках? Ну, так я из них. Теперь ты узнаешь, что предстоит скорпиону, который тебя ужалил. Лежи себе и думай об этом, приятель. Завтра утром я покажу тебе его рубашку.

– Пожалуй, нам пора, – заметил Грим. – Суть вопроса я ухватил. Остальное соберем в другом месте.

– Из этого парня еще много чего можно вытянуть, – возразил Джереми. – Затычка вытащена. Теперь он будет изливаться, а ты слушай.

Грим кивнул.

– Конечно. Но мне от него не слишком много нужно. Не хочу, чтобы его пришлось арестовывать. Понял?

– Тогда пошли, – ответил Джереми. – Я пообещал ему рубашку.

За ширмой Нарайян Сингх стоял как статуя: глухой, немой и неподвижный. Даже его глаза, лишенные выражения, сосредоточенно смотрели на противоположную стену.

– Много ли ты услышал? – спросил его Грим.

– Я, сахиб? Я больной человек. Я спал.

– Видел сны?

– Как тебе будет угодно, сахиб.

– В госпитале душно, не так ли? Думаю, ты быстрее восстановишь здоровье на свежем воздухе. Само собой, отсюда тебя никто не гонит… Но как насчет того, чтобы слегка поразмяться? Не особо надрываясь?

У сикха заблестели глаза.

– Сахиб, ты знаешь, как мне нужны упражнения!

– Я поговорю с врачом. Если он подпишет новую справку, доложишь мне нынче вечером.

– Атча, Джимгрим сахиб, атча!

Подобно большинству квартир, занятых британскими офицерами, дом, где поселились майор Рождер Тикнор и его жена Мэйбл, был реквизирован у арабов, но единственное его достоинство состояло в том, что жить в нем можно было бесплатно. Грим, Джереми, маленький доктор Тикнор со своей еще более миниатюрной женушкой и я сидели вокруг столика из сосновых досок, освещенные трепещущим огоньком керосиновой лампы. В доме неподалеку пили, шумно отмечая Пурим, иудеи-ортодоксы, облаченные в пурпур, зеленое и оранжевое, в шляпах с полями, отороченными лисьим мехом, так что можете определить точную дату нашей встречи, если вам это интересно. Было девять вечера. Мы вдоволь наговорились об ураганном броске анзаков через Палестину, оспаривая блеск всемирно известных имен и воздавая честь другим героям, оставшимся непризнанными и невоспетыми. Во время одной паузы, которые часто возникают в подобных беседах, до сих пор молчавшая Мэйбл Тикнор задала вопрос. То была решительная, бледная, крошечная женщина – таких через полчаса после знакомства, неожиданно для самого себя, начинаешь звать по имени. Этакая мамочка для неприкаянных бродяг, что способны и добиться всего на свете, начав с нуля, но не способны придумать, чем ее соблазнить, даже если ей вдруг этого захочется.

– Послушай, Джим, – быстро проговорила она, по-птичьи повернув голову к Гриму, сидевшему слева от меня. – Что ты скажешь о человеке из Сирии, которого Рождер отвез в кэбе в сикхский госпиталь? Если Рождеру придется платить за него по счету, я откажусь от бриджей для верховой езды. За свои деньги я имею право знать. Расскажи, в чем там дело.

– Можешь покупать себе бриджи, Мэйбл, – ответил он.