Борис Акунин - После тяжелой продолжительной болезни. Время Николая II

Царствование Николая II завершилось.

Свергнутый император

На следующий день завершилась и монархическая история России.

Члены Временного правительства встретились с новым царем — Михаилом II, который пошутил, что это даже хорошо — «быть в положении английского короля» (то есть не править, а только царствовать).

Но в ходе беседы вдруг выяснилось, что никто, кроме Милюкова, монархии, даже конституционной, не желает. У Михаила не осталось иного выбора кроме как тоже отречься.

«Оказывается, Миша отрекся… — пишет в дневнике гражданин Николай Романов. — Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились — лишь бы так продолжалось дальше».

Увы, беспорядки только начинались. Российское государство, лишившись своей самодержавной, «ордынской» основы, не могло не рассыпаться на куски.

Приступая к работе над писательской (то есть заведомо дилетантской) историей государства, я написал в предисловии, что у меня нет концепции, которую я собираюсь обосновывать и доказывать. Ее действительно не было. Она возникла в процессе чтения и анализа прочитанного. Не могла не возникнуть, поскольку я отношусь к категории авторов, которые верят, что человечество эволюционирует, что в этом движении есть смысл и что история учит — тех, кто хочет и умеет у нее учиться.

Позволю себе в самом конце еще раз кратко суммировать те основные выводы, к которым я пришел за годы погружения в события отечественной истории. Очень возможно, что мои заключения не покажутся читателю убедительными, но лично мне они многое объясняют.

Прежде всего, для понимания специфики и природы российского государства важно учитывать, что возникло оно не в IX веке при полумифическом Рюрике, а намного позже. Домонгольская Русь, тем более Русь Киевская — это далекий предок России (как и еще нескольких современных стран). Фундамент государства, в котором мы сегодня живем, заложен во второй половине XV столетия Иваном III, великим князем московским — и великим государственным строителем. За образец для подражания Иван Васильевич взял единственный известный ему успешный «проект» — чингисхановскую конструкцию, возродив ее главные принципы. Поэтому я называю тип нашего государства «ордынским». В этом термине нет ничего осуждающего. Великий монгол в свое время создал удивительно прочную, логичную и эффективную модель сильного и крепкого государства.

Назову еще раз непременные атрибуты «ордынскости».

Это прежде всего сверхцентрализованностьи абсолютная «вертикальность» управления (хан — начальники туменов — тысяцкие — сотники — десятники), а также три подпорки, без которых сверхцентрализация невозможна:

— сакрализация Государякак живого олицетворения власти;

— сакрализация Государствакак высшей ценности;

— закон подчинен политической конъюнктуре, ибо никакая буква не должна быть выше воли Власти. Как сказал Бенкендорф барону Дельвигу: «Законы пишутся для подчиненных, а не для начальства».

Сильные стороны подобного государства — ударопрочность, легкоуправляемость и высокая мобилизуемость. Слабых черт только две: чрезмерная зависимость от личных качеств правителя (при монархии это фактор случайный, непредсказуемый) и замедленность развития, потому что диктат вездесущего государства парализует естественную предприимчивость подданных. При Иване III, в условиях средневекового застоя, второй дефект не имел особенной важности, но после того, как Западная Европа двинулась по пути экономического и социального прогресса, Россия все время оказывалась в ситуации «догоняющего».

Чтобы понять логику всех изгибов и извивов российской истории, достаточно проследить за ее главной фабулой — метаморфозами «ордынскости».

Первая версия государства продержалась полтора века и рассыпалась, когда пресеклась династия Рюрика. Это подрубило опорную колонну «сакральности» царской власти, что привело к Смуте и иностранной оккупации.

Вторая версия, возникшая в 1613 году, просуществовала менее века, ибо была рыхлой, не вполне «ордынской». Новая династия, Романовы, чувствовала себя неуверенно, и это вынуждало ее делиться властью с патриархией и высшей аристократией (Боярской думой), а время от времени даже созывать народных представителей (земские соборы). Выгодные стороны «ордынскости» при такой ослабленной централизации работали плохо.