Владимир Плугин - Разведка была всегда...

Завершили дело военные, ведомые малолетним Святославом, его дядькой Асмудом и воеводой Свенельдом, — завершили уже обычным путём, разбив древлян в открытом бою и осадив их столицу. Хотя для взятия и полного сокрушения ненавистного племени и пришлось вновь прибегнуть к изобретательному уму Ольги (дань голубями и воробьями стоила древлянам пожара и вынужденной сдачи).

Любопытно, что такие влиятельные люди, как Свенельд и Асмуд, упомянуты в летописи только в связи с военными действиями. Видимо, их участие в предыдущих акциях Ольги не было сколько-нибудь значительным. Рассказывая об этих событиях, летописец назвал лишь «киян», «отроков» и «дружину», то есть горожан, дворцовых слуг и воинов, чьи имена не имели значения, так как это были в основном простые исполнители (лишь «надёжные» люди, о которых упомянул Татищев, могли быть в ранге бояр). Все нити многочастной и хитроумной контрразведывательной операции держала в своих руках эмоциональная, волевая и властная, наделённая мудростью и прозорливостью красавица княгиня («Добра суша зело лицем и смыслена», — говорит летописец). Может быть, её по справедливости и следует считать родоначальницей отечественной контрразведки.

Конечно, никаких «соответствующих органов» на постоянной основе в то время, да и много позже, создано ещё не было. Просто приходила, так сказать, нужда — и подбирались нужные люди. А миновала надобность — и они занимались совершенно иными, более постоянными, привычными делами. Горожане — ремёслами и торговлей. «Отроки» — дворцовыми и дружинными хлопотами. Старшая дружина «острила мечи» и «думала» с княгиней (но на другие темы).

При сыне Ольги Святославе дважды отличилась служба военной разведки и дезинформации.

Летом 968 года, вое пользовавшись тем, что Святослав был далеко на Дунае, печенеги с огромным войском подошли к Киеву и обложили город. На другой стороне Днепра с конным и пешим (в ладьях) войском стоял черниговский воевода Претич, но не решался прийти на выручку осаждённым — ввиду очевидного неравенства сил. Тогда люди «въетужиша» и принялись искать смельчака, который пробрался бы через печенежский заслон и сказал Претичу, что если он завтра не придёт на помощь, то истомлённые жаждой и голодом киевляне сдадутся. Вызвался некий отрок — то есть либо дружинник, либо слуга (может быть, Ольгин), либо просто юноша, хорошо говоривший по-печенежски. Он и отправился (по Никоновской летописи — ночью) выполнить это опасное задание. Держа в руках узду и спрашивая встречных степняков, не видел ли кто его коня, он благополучно добрался до берега реки, «сверг порты, сунуся в Днепр и побреде». Печенеги спохватились и начали стрелять из луков, но тщетно. Навстречу герою устремились русские ладьи, и подвиг разведчика оказался ненапрасным.

Сей безвестный отрок также изображён на миниатюре Радзивилловской летописи (больше похожий на зрелого мужа, каким его и рекомендует Никоновская летопись). Нагой он «бредёт» по Днепру, держа в правой руке что-то вроде скипетра. Возможно, художник хотел подчеркнуть, что это был не случайный доброволец, а официальный посланник Киева и княгини Ольги, который должен был вручить Претичу какой-то материальный символ своей миссии. Слева видны Киев и воин в доспехах, как бы отправляющий отважного отрока-связника в путь. Ближе к последнему изображён печенег с натянутым луком, причёской и фигурой напоминающий нынешних упитанных молодцов в зелёных штанах. А справа дружинник помогает посланцу влезть в спасительную ладью.

Когда Претич узнал об отчаянном положении киевлян, он решился «заутра, противу свету» подступить в ладьях к городу, пробиться в него и, захватив княгиню и трёх её внуков — Ярополка, Олега и Владимира, — умчать их на «сю страну».

Татищев в «Истории Российской» рассказал обо всём подробнее и несколько иначе. «Воевода же Претич, — читаем в его труде, — учинил совет, на котором хотя едва не все согласно представляли, что с малым их войском противо так великого множества неприятелей биться и град оборонить не могут и во град войти без довольства запасов не польза, но пущая погибель, Претич же рассудил, что они имеют лодии, и печенеги на воде ничего сделать вредного не могут, сказал, чтоб, конечно, идти на ту сторону в лодиях, и если града оборонить и помощи учинить не возможем, то по малой мере княгиню и княжичев можем, взяв, увести на сю сторону. А если сего не учиним, то погубит нас Святослав. Бояху бо ся зело его, зане был муж свирепый».