Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Почему Иоанн взял себе в качестве революционного псевдонима именно Еноха? Внимательное изучение мандейских книг позволяет дать ответ и на этот вопрос. Дело в том, что мандеи называли Еноха первым жрецом .

Жреческий вопрос был больным местом для ортодоксального иудаизма. Жрецы Яхве могли происходить только из рода Ааронова. Жреческий Кодекс так сурово блюл этот момент, что он даже выкинул из истории об Аврааме историю о совершении им жертвоприношений. Согласно Жреческому Кодексу Авраам не мог приносить жертвы Богу, потому что он не был потомком Аарона!

Назвав Еноха первым жрецом, а себя его аватаром/преемником, посвященным в жрецы, Иоанн Креститель тем самым полностью делегитимизировал всю грандиозную машину официального жречества.

Иоанн/Цадок/Енох оказал на современный мир не меньшее влияние, чем Мессия Иисус.

Он был родоначальником всех дальнейших сект гемеробаптистов (т. е. ежедневных крестителей) – масбофеев, ессеев, оссеев, сампсеев, сабеев, мандеев и т. д. Он был предшественником двух существующих ныне мировых религий – христианства и ислама, который до сих пор практикует ежедневное пятикратное омовение, запрещает поклоняться изображениям и соблюдает некоторые пищевые ограничения, наложенные на себя сектантами после падения Храма: а именно, запрет на вино.

В отличие от Иисуса, который рано перестал восприниматься как пророк одних только евреев, Иоанн/Енох оказал огромное влияние на развитие самого иудаизма – и не на одно только революционное отребье, каким Иосиф Флавий пытается представить «четвертую секту», но и на самый что ни на есть иудейский мейнстрим.

Именно он превратился в последующих мистических иудейских текстах в верховного агнела Яхоэла/Метатрона, которому Бог вручил судьбы мира. Воспоминание об этом событии донес до нас даже Ориген, который сообщает о «поверии, существующем относительно Иоанна Крестителя и гласящем, что он… будучи ангелом, воплотился во плоти, чтобы стать свидетелем света» {672}.

Но самое главное наследие Иоанна заключается в том, что создал иудейский гностицизм как образ мыслей: как идею о том, что человек может стать Богом.

Ортодоксальный иудаизм, в том виде, в котором он сложился к моменту восстановления Второго Храма (сер. V в. до н. э.), ничего не говорил о бессмертии души. «Они не признают бессмертия души», – писал Иосиф Флавий о его последних носителях, саддукеях. Тому имелись серьезные теологические причины, превосходно изложенные в свое время Юстином Мучеником, который в данном случае выступал как приверженец не только христианской, но и иудейской ортодоксии.

Ведь бессмертная душа, тем более душа, вознесшаяся на небо, получившая там великое могущество и «родственная Богу» (как это изящно сформулировал сикарий Елеазар бен Яир), – и есть Бог. Вера в бессмертную душу несовместима со строгим монотеизмом. Мы можем предположить, что бессмертие души было вычеркнуто из Торы именно в результате монотеистических реформ. Это бессмертие Жреческий Кодекс попытался заменить долголетием: отсюда и дотошность, с которой он постоянно фиксирует необычайное долголетие патриархов.

Восстание Маккавеев во II в. до н. э. кончилось победой первых иудейских милленаристов, которые впоследствии развились в партию фарисеев. Во II в. до н. э. эти милленаристы, по указанным выше причинам, еще не веровали в бессмертие души. Вместо этого 2 Маккавеев, написанная около 124 г. до н. э., говорит о физическом воскресении тела.

Эта идея не противоречила монотеизму и долго оставалась излюбленным обещанием самых разных фанатиков. В частности, «Книга войны Сынов Света против Сынов Тьмы», которая, как мы полагаем, была написана во время восстания 40–37 гг. до н. э. против Ирода, содержала в себе исключительно идею физического воскресения.

Победа Ирода произвела в Сынах Света тяжелейший надлом. Им обещали победу Мессии и десять тысяч кистей винограда на каждой лозе, а вместо этого победил Сын Беззакония. «Мы надеялись быть главою, а сделались хвостом» (Енох. 19:131), – жаловались Сыны Света. Грешники дразнили их: ну и где же ваше воскресение? «Праведники умирают, как и мы, и какая им польза от их дел? Вот они, как и мы, умерли в печали и мраке, и какое преимущество имеют они перед нами» (Енох. 19:119).

Ответ на этот вопрос (если Иосиф Флавий в данном случае не допускает анахронизма) был дан в конце правления Ирода и окончательно сформулирован пророком Цадоком. Ответ заключался в том, что печалиться не надо: даже если физическое воскресение и физическое изобилие откладываются по каким-то неясным обстоятельствам, праведников ждет блаженство на небесах. Они станут там членами Совета Богов, сбросят с себя грешную плоть, облекутся в сияющие тела ангелов и будут сиять.