Олег Суворов - Орден Казановы

— Да, но что же я вижу сейчас, спустя столько лет? — продолжал следователь. — Почему предо мною не известный врач и счастливый отец семейства, а мрачный господин, в котором легко заподозрить мизантропа? Признаться, я даже опасаюсь интересоваться здоровьем вашей любимой супруги.

— Справедливо опасаетесь, Макар Александрович, — тяжело вздохнул собеседник, — ибо моя любовь и счастье остались в прошлом иске. Из тех пятнадцати лет, что мы с вами не виделись, двенадцать я хожу вдовцом.

— Боже! Что же случилось с вашей юной женой?

— Не знаю, — понурил голову Винокуров, — её загадочная смерть оказалась не по силам швейцарской полиции, списавшей всё на несчастный случай.

— А вы не...

— Разумеется, расскажу. Оксана любила совершать горные прогулки, а поскольку я нередко выезжал к пациентам, привыкла гулять одна. Однажды, где-то высоко, на Монблане, она стала свидетельницей поразившей её сцены. Два господина — судя по её описанию, это были революционные эмигранты из России — повздорили по какому-то партийному поводу, и тот, что был сильнее и моложе, в порыве неконтролируемой ярости попытался сбросить в пропасть своего оппонента. По словам Оксаны, она отчаянно закричала и даже схватила за руки потенциального убийцу, заставив его отпустить свою жертву. А спустя два месяца её саму нашли сорвавшейся со скалы! — Денис Васильевич глубоко вздохнул, и в его глазах блеснули слёзы.

— Сочувствую, — пробормотал Гурский. — От подобных господ всего можно ожидать. Но разве вы не сообщили в полицию об этом эпизоде?

— Сообщил, но... Я же не видел этих господ лично, а описание жены оказалось весьма скудным. Тот, кого пытались скинуть в пропасть, был приземистым, лысым, с рыжеватой бородкой, а тот, кто намеревался сделать это, был высокий, смуглый, черноволосый. Вот и всё, что она запомнила.

— Н-да-с... — Следователь выдержал небольшую паузу, более похожую на «минуту молчания», после чего спросил: — А какое отношение вы имеете к Филиппу Игоревичу Богомилову? Это ваш родственник или родственник вашей жены?

Макар Александрович не стал добавлять слова «покойной», чтобы лишний раз не травмировать собеседника.

— Филипп — мой троюродный племянник, — спокойно ответил Денис Васильевич. — Когда я уезжал из России, он был ещё совсем юнцом, зато после моего возвращения мы сблизились и стали большими друзьями.

— Насколько мне известно, господин Богомилов занимался наукой?

— О да, Филиппа считают одним из самых многообещающих российских биологов! Недаром же его пригласили выступить на открывшемся завтра конгрессе одним из первых.

— И каков, так сказать, круг его научных интересов?

— Филипп мечтал создать эликсир бессмертия.

Ответ оказался настолько необычным, что следователь покачал головой.

— О, не удивляйтесь, — слабо улыбнулся Денис Васильевич, вскидывая глаза на Гурского, — подобное выражение не стоит понимать слишком буквально. Филипп исходил из следующей идеи — надо не продлевать жизнь стареющего организма, а на определённом этапе прервать его жизненный цикл таким образом, чтобы он вернулся к своему предыдущему состоянию и вновь прожил данный отрезок своей жизни. Вам станет понятнее, если провести аналогию с граммофонной пластинкой — будучи повреждена в одном месте, она вновь и вновь станет проигрывать один и тот же мотив.

— Очень интересно! — оживился Макар Александрович, неоднократно издыхавший по тем славным временам, юн да он имел большой успех у петербургских дам. Как было бы замечательно без конца проживать свою жизнь именно и момент её наивысшего расцвета! Да и кому интересно бессмертие старческого возраста… — Прошу вас, продолжайте.

— По мысли Филиппа, чтобы остановить старение и заставить организм зациклиться, надо включить обратную связь с помощью особых веществ, называемых ингибиторами, которые бы снижали бы концентрацию метаболитов, стимулирующих развитие нормального жизненного цикла. Я понятно объяснил?

— Более или менее. И каковы же были его успехи?

— Пока ему удалось создать только некий эликсир или стимулирующее средство, которое он назвал «витафор», от выражения «vitale forza» жизненная сила. Кстати сказать, в день покушения на Столыпина Филиппа задержала киевская полиция, поскольку он тоже находился в театре и порывался помочь раненому. Несчастный Пётр Аркадьевич потерял много крови, и вполне возможно, что мощный стимулятор, активизирующий жизненные силы организма, мог бы спасти его жизнь. Увы, но, пока моего племянника допрашивали в участке, подозревая в соучастии, наш несчастный премьер скончался.