Татьяна Беспалова - Мосты в бессмертие

– Доложите, товарищ майор, – попросил Суэтин, принюхиваясь.

– Задание выполнено! – Сан Саныч бросил ладонь к козырьку. – Нужный подвал найден.

– Что-то добыл? – подозрительно спросил Суэтин.

– Это из подвала… того самого… там и вход, оттуда и выход. Он провел меня… Далеконько провел… Там за каждой дверью – пещера. В пещерах мадьяры хранят запасы спиртного. Пещерки все неглубокие, кроме одной. По ней-то мы и шатались полночи вперед и назад, вперед и назад…

Сан Саныч умолк, закурил, задумчиво уставился на поросший низким леском склон холма у них над головами.

– Нутро холма изрыто ходами. Старик Иштван утверждает, что из его подвала ход ведет в будайский лабиринт. Так он говорит. А там – кто знает? Я прошел около двух километров. Ход чем дальше – тем ниже, по дну текут нечистоты. Иштван утверждает, дескать, его дед по этому ходу когда-то из Буды жену увел. Но с тех пор если и ходил кто, то о том надежно позабыли – незачем помнить.

– Ну что ж… – сказал Суэтин. – Добровольцев выкликать не станем. С тобой пойдут Липатов и Спиридонов. Ты, Липатов, не подведи. В батальоне каждый знает, какой у тебя нюх, выведешь. А в бутыли-то у тебя чего, майор?

– Мадьярский самогон – местный деликатес. Добыча! – Сан Саныч широко улыбнулся.

Все тонуло в тумане. Стоваттный фонарь Суэтина выхватывал из темноты покрытые изморозью ветви кустов. Дорожное покрытие предательски звенело под ногами.

– Эй, Сидоров! – в густом воздухе голос Суэтина прозвучал подобно выстрелу. – Где там эта твоя… добыча? Выжрали?

– Нет, товарищ подполковник, разлили по фляжкам, – отозвался Сан Саныч.

– Разрешаю употребить.

– Спасибо, – буркнул себе под нос Спиря. – Встренем лютую смерть бухими…

– Вот она, дверца заветная, – проговорил Сан Саныч, и они заторопились на его голос.

– Не топать! Ступать тихо! Соблюдать скрытность. Главное – скрытность! – бурчал Суэтин, а луч его фонаря шнырял из стороны в сторону, пока наконец не наткнулся на черный провал входа в подземелье и узкую фигуру Сан Саныча возле него.

– Главное ваше преимущество – внезапность, главная ваша задача – напугать противника. Навести панику, а там уж, под шумок… – влажный, морозный туман не смог остудить пыл Суэтина. – Повторяю боевую задачу. Командование понимает, что силами одной роты много дел не наделаешь. Но! Когда путь в катакомбах будет проложен, ты, Сидоров, как человек ответственный и хорошо ориентирующийся на местности, должен вернуться сюда, чтобы указать путь остальным.

– Эх! Как же дверка-то узка! – вздохнул Спиря. – Батальону придется в этот лаз по одному протискиваться. Да сколь человек по пути заплутают? Какая уж тут внезапность…

Они спустились по ступенькам. В подземелье оказалось потеплее, чем снаружи, пахло плесенью и древней пылью. Спиря зажег фонарик.

– Ну, брат, – Костя ухватил Вовку за плечо. – Помнишь уговор?

– Помню…

– Выполнишь? – Костя изо всех сил старался поймать Вовкин взгляд. – Я хочу, чтобы мы с тобой выжили, а потому… Ну!

– …А потому я убью любого, кто струсит и надумает сдаться.

Спиря внезапно обнял его. Прошептал тихо, дыша в ухо мадьярским перегаром.

– Будем живы…

– Будем! – отозвался Костя.

– Помните, ребята, больше одного фонаря не зажигать. Не приведи бог оказаться в подобном месте в полной темноте. Липатов со своим отделением идет первым, я с отделением Спиридонова – замыкаю. Команды передаем по цепочке, как условились.

Распоряжения Сан Саныча звучали все тише – Костя зажег фонарь и начал движение в темноту. За ним, след в след, шли бойцы его отделения: Нешатаев, Кривченко, Павлюк, старик Ивлиев, Вызвонов – поповский сын, рецидивист Любовченко.

– Самогону-то не испили, начальник, – вякнул Нешатаев.

– Так испей, рванина, – отозвался Костя. – Никому не останавливаться! Если кто упал: перешагиваем и идем дальше!

Эхо его слов укатилось вперед, в холодный мрак подземелья.

Сначала Костя шел за вислоусым мадьяром Иштваном. Яркое пятно света бежало перед его ногами, обмотанными кожаными онучами. Костя с любопытством рассматривал одежду проводника: длинное, причудливо расшитое шнурами суконное пальто, высокую шапку из длинношерстой овчины. От Иштвана пахло крепким табаком и ядреным водочным перегаром. Привыкший к венгерской речи еще в Горькой Воде, Костя понимал его команды:

– Здесь направо… Здесь в эту дыру поворачивай, парень. За лазом потолок станет повыше…