Джеймс Нельсон: Гнев викинга. Ярмарка мести

Торгрим посмотрел ему в глаза. Кьяртен едва ли не умолял его. Он не хотел умирать в агонии, покрыв свое имя позором. Торгрим вынул из ножен Железный Зуб.

Кьяртен слабо улыбнулся и поднял клинок на уровень пояса, насколько позволили его силы. Торгрим сделал притворный выпад, Кьяртен с трудом парировал этот удар. И Торгрим воздел Железный Зуб высоко над левым плечом, чтобы провести мощную контратаку. Кьяртен все еще улыбался и не вздрогнул, когда Торгрим одним ударом начисто снес его голову с плеч.

Когда ирландские воины вернулись после битвы с норманнами, после неописуемой бойни, которую они устроили отступающим северянам, Лохланн занялся тем, чего не делал уже очень давно. Он принялся молиться.

Нет, разумеется, он много раз молился за те годы, которые вынужден был провести в монастыре. Несколько раз в день. Но выбирать ему не приходилось, и это только нагоняло на него тоску. Теперь все было иначе. Он молился по-настоящему, слова его шли от сердца. Он искренне желал божественного напутствия.

Минувшие несколько дней походили на сон больше, чем что-либо в жизни Лохланна. На кошмарный сон, полный страха и ужаса, злости, возбуждения, желания убивать, трепета от мысли о том, что убьют его. Он с трудом припоминал, что случилось. Они атаковали норманнов, отступили, заставили тех отступать. Лохланн не мог мысленно расставить происшедшее хоть в каком-то порядке.

Один из фургонов, мимо которых они с Луи проезжали по пути от Встречи Вод, врезался в их ряды. Это мгновенно изменило весь ход битвы, вырвало победу у них из рук. Это он еще помнил.

Он прикинул, не станет ли проще припоминать события на поле боя, когда он обретет побольше опыта в таких делах.

«Нужно будет спросить у Луи об этом», — подумал он. А затем вспомнил . И почувствовал себя так, будто ему воткнули нож под ребро.

В последние дни он спал всего несколько часов в сутки, терзаясь страхами по поводу предстоящего сражения. Он боялся и раньше — Луи заверял его, что только безумцы не боятся боя, — но это был другой страх. Потому что на этот раз рядом не было Луи де Румуа. На этот раз он отправился в битву после того, как его мир перевернулся, после того, как его друг, тот, кем он больше всех на свете восхищался, бесследно исчез. И не просто исчез — сбежал, объявленный убийцей, распутником и вором.

Лохланн до сих пор не понимал, как это могло произойти. Но он начал задумываться о том, какие еще могут быть тому объяснения, и его неуверенность росла. Прежняя любовь к Луи де Румуа превращалась в злость и ярость, которые дымились и грозили вот-вот вспыхнуть.

Ирландцы сражались с язычниками без руководства юного франка, и, несмотря на серьезный просчет Колмана, пославшего копейщиков перед стеной щитов, они победили. Большую часть налетчиков перебили, горстка сбежала. Ни один патруль не заметил никаких следов. Теперь бой закончился и Лохланн молился.

Закончив, он почувствовал себя лучше, словно вышел на солнце после купания в холодном весеннем ручье. Но у него все еще не было ответов на великое множество вопросов, поставленных в последние дни.

Однако, похоже, никого больше эти вопросы не волновали. Время от времени он слышал, как кто-то осторожно интересовался, куда подевался Колман; порой кто-то шепотом, но весьма ехидно обсуждал Луи и Фэйленд, но не более того. Когда отгремела битва, воины, судя по всему, решили остаться на месте, а боэре и фудир вернулись к своим хозяйствам.

Лохланн стоял на холме, на котором расположилась армия, и смотрел на Глендалох, лежащий всего в миле от подножия. Он видел улицы, еще два дня назад полные людей, а теперь совершенно опустевшие. Он видел монастырь и окружающие его здания. Он искал большой дом Колмана и сумел различить его остроконечную крышу, возвышающуюся над соседскими.

На эту крышу он теперь и смотрел. «Интересно…» — подумал он. Колман тоже пропал, и, зная кое-что об отношениях Луи и Колмана, а также кое-что допустив, Лохланн предположил, что между исчезновением Колмана и Луи есть какая-то связь. В следующий момент он осознал, что шагает вниз по пологому холму в сторону скопища убогих строений под названием Глендалох.

Он добрался туда за полчаса. Свидетельства того, что люди быстро покидали город, были повсюду: домашняя утварь всех мастей валялась в грязи, открытые двери домов и спешно покинутых лавок покачивались на ветру.