Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Так, дзядзечка. Я не боюсь.

Тогда давай прощаться. Мне пора уходить, протягиваю Тарасу свою руку. Мальчишка жмёт мою ладонь, с той крестьянской силой, какая всегда есть у парней, привыкших трудиться с самого раннего детства. Прощайте товарищ командир.

Покидаю кладбище и выхожу на просёлок. На улице уже окончательно стемнело, ясное небо и видна предательница луна. Я возвращаюсь по просёлку, дохожу до мостика, дальше иду вдоль воды текущего ручья, потом до лесочка. До места, где оставил своих товарищей, идти по темноте примерно с километр. Осторожно пробираюсь по полю. Недалеко от кромки леса натыкаюсь на воронки, потом на тело Васи Захарина. Вижу, что осколок, попавший бойцу в затылок, мгновенно его убил. Захарин лежит так, как я его оставил несколько часов назад. При свете фонаря проверяю одежду убитого. В брючном кармане нахожу затвор от "мосинки", расстёгиваю нагрудный карман и проверяю на месте ли документы - на месте. Документы решаю не забирать, а оставить при убитом. Если парня будут хоронить, то имя и фамилия его точно не будут забыты...

"Дегтярёв" подобрал, повесил себе на плечо, тарелку диска решил не выкидывать и тоже забрать с собой...

В лесочке уже темно, приходится светить себе под ноги лучом фонаря и осторожно двигаться между деревьев.

Стой, кто идёт! слышу негромкую команду, отданную голосом Максакова, потом другую, сказанную уже громче: Стрелять буду!

Иван, не стреляй, это я! тихо отвечаю старшему сержанту и пробую шутить: Извини, но о пароле и отзыве мы не договорились...

Глава 8. 23 июня 1941 года. Последний привет из Шилеево!

Гейнц Гудериан отдал своим подчинённым приказ о начале кампании и сотни артиллерийских орудий обрушили свою огневую мощь на земли недавних союзников по Пакту. Смутное ощущение, что всё начатое этим ранним утром, совершенно не доставляет ему того удовольствия, которое генерал-полковник испытывал, начиная другие военные кампании, почему-то сверлило мозг и не хотело уходить. В каком прекрасном настроении он пребывал, когда его солдаты ломали пограничные шлагбаумы в Польше или во Франции. Сегодня же, несмотря на победную эйфорию с самых первых минут начатой кампании, первые доклады, полученные от командиров передовых частей, его не радовали:

- в предполье регулярных вражеских частей не обнаружено...

- основные части русских успели отойти, оставив нам на заклание лишь небольшие заслоны...

- в большинстве бетонных укреплений никого не оказалось...

- мы наступаем без серьёзного сопротивления со стороны русских...

Он тот, кого во всём "Вермахте" за глаза называют не иначе как "быстроходный Гейнц", сейчас стоит на берегу пограничной реки и молча наблюдает, как сотни танков готовятся форсировать Западный Буг...

Танки были его гордостью, его детищем, которому были посвящены лучшие годы жизни. Последний танкист знает, что "наш старина Гейнц" прекрасно разбирается в технике и под настроение, с несвойственной его возрасту лёгкостью, может сесть за рычаги любого танка, повести его, развивая максимальную скорость, потом остановиться, точно выстрелить из танкового орудия и снова продолжить движение...

Его бронированная армада, лязгая траками гусениц и дымя моторами при движении, способна уничтожить любого врага - это вам, господа, уже не Баварский автомобильный батальон куцего Рейхсвера образца середины двадцатых годов. Отличная броня от Круппа, сила и скорость, помноженная на мощь танковых орудий, позволяют его роликам полностью господствовать на поле боя.

Именно он, генерал-полковник Гудериан, человек с неуживчивым и тяжёлым характером, голубыми глазами, грубыми чертами лица, но с умной головой, являлся одним из разработчиков безупречного плана вторжения в Россию...

Будучи ещё в чине полковника, в 1935-36 годах, он в качестве наблюдателя несколько раз был России на военных манёврах. Именно тогда Гудериан, что называется, проникся одной гениальной идеей, впервые озвученной советским комбригом Георгием Иссерсоном. Сын еврейского доктора из Петербурга в советской России стал профессором, занимал должность начальника кафедры оперативного искусства Академии Генерального Штаба РККА и был одним из разработчиков теории "глубоких операций" - одновременного удара авиации, танков, подвижных моторизованных соединений и воздушных десантов в глубину обороны противника. Комбриг одним из первых в Красной Армии предложил войскам не киснуть в окопах, сдерживая противника и вести позиционную войну, а одновременно в нескольких местах наносить молниеносные рассекающие удары. Этот профессионал военного дела в ряде своих научных работ подробно осветил эту перспективную для современной войны теорию. Особенно восхитила и запомнилась одна из выдержек, написанная профессором: