Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Володя, я уже давно служу и людей насквозь вижу... Ты давай, там не шали! Сегодня больше не надо геройствовать. Надо уцелеть. Если Ваську найдёшь, проверь, может, ещё жив.

Хорошо, Иван, так и сделаю, успокаиваю Максакова и тихо прощаюсь: Мне пора! Хочу осмотреться... До встречи. Ждите меня.

Перед тем как начало темнеть оставляю товарищей, осторожно пробираюсь к краю леса, ложусь на траву и начинаю внимательно наблюдать в бинокль за местностью. Пока выходил к опушке с деревьев нарвал немного веточек с листвой, которые как мог, закрепил на своей одежде, фуражке и даже за голенищами сапог. Когда стемнеет, такой камуфляж сделает меня не заметным на местности, фигура будет несколько размыта и смазана на фоне вечернего тумана...

Выдвигаюсь, когда вечерние сумерки только-только начали накрывать местность. В воздухе пахнет гарью. В деревне стоит тишина. Не слышно даже привычного для уха лая цепных дворняг. Натыкаюсь на свежую воронку от снаряда, потом ещё на одну, иду ещё метров пятьдесят, натыкаюсь ещё на воронку и ещё. Рядом с четвёртой воронкой нашёл пограничную фуражку, видимо отброшенную силой взрыва на землю, потом натыкаюсь на мёртвое тело Василия Захарина. "ДП-27" лежит в метре от тела, тарелка диска смята от удара осколка, её край загнут немного вверх. Осторожно подсвечивая себе фонариком, осматриваю пулемёт и вижу, что он цел. По крайней мере, если убрать испорченный диск и вставлять патрон в патроноприёмник, то запросто можно вести огонь по цели одиночными выстрелами. Решаю всё необходимое сделать на обратном пути, а пока накрываю лицо убитого фуражкой и кладу "дегтярёв" на землю, рядом с телом. Дальше, где ползком, где перебежками двигаюсь в сторону просёлка, ведущего в сторону деревень Большие и Малые Раковицы. По этой дороге мы ещё вчера шли со стрельбища, через деревенскую улицу, до околицы и городку заставы. На дорогу выбираюсь в районе небольшого мостика через ручей и, соблюдая все меры предосторожности, долго бреду вдоль её обочины и дохожу до могил сельского кладбища и до темнеющего остова небольшой часовни. В деревню зашёл через пашенные наделы и огороды сельчан. По тёмной улице осторожно пробираюсь в сторону знакомого мне дома, в котором живёт Александр Нестерович со всей своей многочисленной семьёй. Нахожу дом целым и невредимым, осторожно открываю дверь, прохожу во двор и несколько раз тихонько стучу по оконному стеклу. Чутко прислушиваюсь и слышу, как внутри дома началось небольшое шевеление, потом мелькнул огонёк зажжённой свечи или лампы. Слышу шаги с той стороны входной двери, затем раздаются тихие слова хозяина дома:

Кого в хату, на ночь глядя, принесла нелёгкая? Мы уже спим.

Александр Нестерович, откройте! Я вам не враг ... тихо произношу в ответ, потом объясняю: Это Володя, с заставы! Пару дней назад был у вас в гостях. Я приходил к приезжему доктору.

Дверь тихо отворяется, сквозь огонёк свечи в сумраке проёма различаю фигуру Александра Нестеровича, сбоку от него белеет сорочкой фигура его жены Анны с тёплым платком на плечах. Еще раз пытаюсь объясниться и произношу:

Я с заставы. Если можете, помогите.

Ой, лышенько! слышу слова жены хозяина, прижимающей руки к груди. Мужчина предлагает пройти вовнутрь дома. Не стой! Праходь у хату, звучат его слова.

Прохожу вовнутрь дома. Александр Нестерович быстро запирает дверь на засов и через сени ведёт меня в отгороженный уголок у печи, где готовят еду.

Немцы в деревне есть? первый мой вопрос, после того, как сел на лавку и немного осмотрелся.

Гярманы? Яны уси падводы забрали. Сгрузили усих забитых, та параненых и связлы за Буг. Самы видзяли, отвечает хозяин дома, используя в разговоре слова из нескольких языков. Наш хлопак бачив - уйсе в кравы. Много машин с крястами прягналы. Оне остались - пан официр, та двадцяць их жолнежов, зараз по хатам.

Нас осталось всего трое - начальник заставы Пётр, старшина Максаков и я. У всех раны, начинаю рассказ о бое, о том, что Сороковин был несколько раз ранен, остался в окопе и, скорее всего, погиб. Рассказал о бое, который вела застава в течение многих часов. В конце своего рассказа попросил хозяев дома нам помочь. Прошу вас, соберите что-нибудь из продуктов, если есть немного зелёнки… или йод, тоже дайте. Ещё для перевязки, нужны бинты или тряпки.

Зараз Ганна цябе трохи накормыць, потым рану на руци паглядзиць. Нову перевязу зробыть, при этом Александр Нестерович делает характерный жест рукой своей жене, мол, не стой, а давай займись делом, потом громко звучат слова, сказанные им куда-то вовнутрь жилой половины дома, Толик, Саня, Оленька, швыдко до мэне, допомочь треба!