Ю_ШУТОВА - Дао Евсея Козлова

Птушка, милая моя Птушка, птица моя певчая прислала письмо: скоро приедут они с тетушкой наконец в город. Отъезд из имения через неделю, потом еще несколько дней в Москве, ну максимум – неделя, надо посетить знакомых, раз уж такая оказия, наведаться в галерею Третьякова, приобщиться к искусству, еще кое-какие надобности, и домой, домой! Как приедет, доберется до своей квартирки, даст знать мне. Сразу помчусь к ней. Не сказать, как я соскучился. Застыл весь. Вот получу от нее письмо, и сам готов расчирикаться весенним воробьем. А нет писем – стыну, становлюсь заскорузлым внутри, и мир под стать мне превращается в пустыню, заполненную лишь гудящим ветром, холодным и злым. Печальная юдоль. Но теперь все, закончилось мое ожидание, теперь она снова будет со мной, будет моей.

Вообще, жизнь наша здесь в городе превратилась в ожидание писем. Будто между письмами ничего и не происходит. Живем механически, не замечая самой жизни, ее движения. Кажемся себе тяжелыми, вжатыми в землю камнями. Не чувствуем, что несет нас живым потоком. А куда несет, даже не задумываемся.

Ходили с Еленой и Санькой в синема-театр «Мулен Руж» на Невском. Смотрели комедию «Вова на войне». Приключения главного героя, франта-аристократа, ушедшего на войну рядовым, были очень смешны. Эдакий миляга с безукоризненным маникюром и пробором волосок к волоску, душка в солдатской шинели, он всем нравится – и дамам, и своему фельдфебелю. Он наивен и умен одновременно, простоват и находчив. И при этом очень смешон.

Идет в разведку, отбирает у немца форму и беспрепятственно движется во вражеский тыл. Потом отбирает одежду и автомобиль у американского журналиста. Немцы, как обычно показаны глупыми недотепами, закон жанра. Они хватают и лупят сначала своего, потом бедолагу-американца, гонятся за Вовой, но ему всегда удается быть впереди. Ему достаются важные вражеские документы, германский самолет и красавица-француженка в придачу. И в финале – георгиевский крест.

Одним словом, фильма понравилась, но если бы все было так просто и на настоящей войне…

Вчера неожиданно встретил приятеля из прошлой жизни. В пору моего увлечения биржевыми спекуляциями познакомился я с Петром Евграфовым, человеком весьма примечательным. Он просто бурлил идеями легких денег. Говорил: «Зарабатывать надо на глупости человечьей и на азарте. Ну на глупости – это канальство и мошенство, не графское дело. А вот на азарте можно. Человек азартен по природе. Его хлебом не корми, дай последний пятачок поставить на удачу, на кон, на спор».

Он постоянно шутил по поводу своей фамилии. То, сложив руки на груди, гордо заявлял: «Я вам не граф какой-нибудь. Я в два раза больше, чем граф». И с расстановкой: «Я – ЕВ-граф-ОВ!» Или вдруг с заговорщицким видом потянется к вашему уху и приглушенным гнусавым голоском: «Хочу сделать обрезание». Глаза круглые, вытаращенные. Выдержит паузу и добавит: «Обрезать напрочь!» И еще небольшая пауза потомить слушателя. «Напрочь обрезать… две буквы впереди фамилии и две – позади!» И захохочет первым. Да так заразительно, что и ты сам невольно засмеешься вслед, даже если уж слышал эту шутку не раз.

Невысокого ростика, худощавый, круглая голова с белыми-белыми пушистыми кудряшками. Хотелось на него дунуть, чтобы пушок этот вздыбился, а может, и вовсе разлетелся бы по ветру. Эдакий мальчик-одуванчик. За глаза его звали Граф-Петюнчик. Несмотря на свою субтильность, был он очень энергичен. Неглуп и неплохо образован.

В круглой его голове теснились десятки прожектов, одни он воплощал в жизнь, другие продумывал, третьими пытался увлечь всех в радиусе пяти верст. То он устраивал беспроигрышную лотерею, где главным призом был живой жираф. Казалось бы, ну кто может всерьез пытаться выиграть жирафа, кому он нужен. Но публика валом валила подписываться на его билеты. То он накупал кучу палаток, арендовал лошадей и разъезжал летом по дачным поселкам с простенькими аттракционами: тир с луками и арбалетами, серсо, силомеры, карусели и бог весть еще что, целый караван из кибиток. Развлекал скучающих дачников.

Знал всех лошадей, участвующих в бегах на ипподроме, их хозяев, тренеров, наездников и, пожалуй, даже конюхов. «За долю малую», как он сам говорил, давал прогнозы на скачках. Клиентура у него была обширная. Меня он тоже пытался приохотить к бегам, но мне не хватило азарта, я как-то выпадал из его теории. Съездил пару раз на ипподром, выиграл шестьдесят рублей да проиграл тридцать, и на этом весь мой азарт иссяк.