Наталия Сотникова - Любовь по-французски. О чем умолчал Дюма

По пути в Руссильон Людовик и кардинал двигались различными дорогами, ибо было невозможно размещать их вместе с их огромными свитами в маленьких городах. Ришелье пишет в своих мемуарах, что он лишь по воле Божией избежал опасности быть убитым заговорщиками, хотя Сен-Мар в ходе своего процесса отрицал намерение убить кардинала.

В Нарбонне Ришелье серьезно заболел, и Людовик отправился в Перпиньян, который был намерен осадить. Сен-Мар находился при короле и всячески уговаривал его расстаться с кардиналом. Фонтрай посетил его и пришел к выводу, что фавор главного шталмейстера подходит к концу, а король продолжает безраздельно доверять кардиналу. Де Фонтрай потребовал от Сен-Мара не удерживать его во Франции, и фаворит дал ему свободу действий, в результате чего тот бежал в Англию. Согласно договору, испанцы обещали предоставить свою помощь 1 июля. Из-за болезни Ришелье оставил Нарбонну и отправился на юг, где рассчитывал на более благоприятный климат.

Всю вторую половину апреля и май Сен-Мар не предпринимал никаких действий. 11 апреля в Нарбонну прибыл Франсуа де Ту. Его родственник, государственный секретарь де Бриенн умолял его не связываться с Сен-Маром, но тщетно. Де Ту пытался привлечь к заговору сыновей герцога Вандомского, сводного брата короля, но они отказались. Де Ту присоединился к Сен-Мару и всячески уговаривал его отказаться от интервенции Испании, указывая, что в случае смерти короля или кардинала все решится само собой.

11 июня в руки Ришелье доставили основное свидетельство о существовании заговора – копию договора с Испанией. До сих пор остается неизвестным, каким образом удалось заполучить эту бумагу. Был ли подкуплен кто-то в окружении Оливареса? Была ли то двойная игра маршала де Шомберга, который также был связан с Сен-Маром, и после его ареста ему было предъявлено обвинение, но был оправдан? Подозревают перехваченное письмо от Марии Медичи Сен-Мару, известившее кардинала о существовании договора с испанцами. Одним из вариантов является тот, что заговорщиков выдала Анна Австрийская. Как нам известно, она знала о существовании заговора, а де Ту держал ее в курсе о всех подробностях и предупредил о критическом моменте в развитии заговора. Но, по-видимому, королева, зная об ухудшении здоровья как кардинала, так и супруга, решила не рисковать – регентство, так сказать, было у нее в кармане. К тому же, по свидетельству современников, после раскрытия заговора отношения между супругами внезапно сильно улучшились, Людовик выказывал к ней «большую нежность».

Когда королю были предъявлены неоспоримые доказательства преступления Сен-Мара, он без малейших колебаний отдал приказ об его аресте. Был арестован и де Ту, обоих приговорили к смертной казни, которая состоялась 12 сентября в Лионе. Противно обычаю привозить приговоренных на место казни на позорной тележке, их доставили туда в карете. Сен-Мар, как истинный законодатель моды, явился на казнь разодетый как на парад. На нем был кафтан из коричневого сукна, отделанный широким золотым кружевом, штаны из зеленого шелка, перевязанные белыми лентами, широкий алый плащ с серебряными пуговицами и черная шляпа, поля которой были заломлены на каталонский манер. Оба друга спокойно и с достоинством приняли ужасную казнь – неопытному палачу пришлось сделать несколько ударов, прежде чем приговоренные скончались.

Король встретил казнь своего любимца с полным равнодушием. Здесь уже говорилось о том, как он со временем пристрастился наблюдать за судорогами на лицах умирающих людей. В тот самый час, когда Сен-Мар должен был положить голову на плаху, Людовик посмотрел на стенные часы, сверил их с карманными и безо всякого выражения промолвил:

– В сей час Ле Гран, вероятно, делает скверную гримасу.

Перед казнью Сен-Мар отправил своей матери письмо, в котором просил ее стребовать с короля 100 000 экю, которые королевский дом задолжал ему в виде жалованья. Вдовая маршальша подала королю соответствующее прошение, но Людовик просто не ответил на него, даме же приказал отправиться в свое имение в Турени. Брат фаворита был лишен доходного аббатства, а замок семьи сровняли с землей.

Королю пришлось в очередной раз прощать своего вероломного брата Гастона, но на сей раз тот был вынужден навсегда расстаться с мечтой о власти: постановлением парламента Парижа он был лишен права на регентство, так что даже смерть Людовика не приближала его к трону.