Бернард Корнуэлл - Тигр стрелка Шарпа. Триумф стрелка Шарпа. Крепость стрелка Шарпа

— Но как, объясните мне, этот ваш Лоуфорд проберется в город? — спросил Харрис.

— Легко! — пренебрежительно ответил Бэрд. — Типу охотно принимает европейцев-волонтеров, так что мы переоденем Лоуфорда в форму рядового, и он выдаст себя за дезертира. Встретят с распростертыми объятиями! Повесят на шею гирлянду из цветов и предоставят бибби на выбор.

Мало-помалу Харрис уступил перед аргументами Бэрда, а вот Уэлсли, когда его ввели в курс дела, выступил резко против. Лоуфорд, доказывал полковник, не сможет сыграть роль рядового и дезертира. Однако энтузиазм Бэрда перевесил логику Уэлсли, и лейтенанта вызвали в палатку генерала, где он осложнил положение, немедленно согласившись с доводами полковника.

— Я бы с удовольствием помог, сэр, — сказал лейтенант Харрису, — но не уверен, что смогу убедительно притворяться.

— Господи, старина, — вмешался Бэрд, — да дело-то — раз плюнуть.

— Дело трудное, — возразил генерал, разглядывая застенчивого лейтенанта и все более уверяясь в мысли, что требуемые для обмана качества у Лоуфорда напрочь отсутствуют: перед ним был приличный, неспособный на ложь молодой человек.

И тут Лоуфорд выступил с предложением, которое еще больше усложнило задачу.

— Думаю, сэр, — почтительно заметил он, — план мог бы сработать, если бы мне позволили взять с собой спутника. Дезертиры ведь обычно убегают парами, верно? Будь со мной настоящий рядовой, мы выглядели бы убедительнее.

— Разумно, разумно, — поддержал Бэрд.

— У вас есть на примете такой человек? — холодно поинтересовался Уэлсли.

— Это рядовой Шарп, сэр. Сейчас его наказывают по приговору трибунала.

— Ну, тогда он вам не поможет, — сказал Уэлсли тоном человека, дающего понять, что вопрос исчерпан.

— Ни с кем другим я не пойду, — заупрямился лейтенант, обращаясь не столько к полковнику, сколько к генералу, который с удовольствием отметил, что молодой человек не лишен твердости характера. Похоже, Лоуфорд не столь уж безнадежен.

— Сколько розог ему назначили? — спросил генерал.

— Не знаю, сэр. Заседание проходило сегодня, и я выступил бы в его защиту, если бы не был здесь. У меня есть сомнения в его виновности.

Разговор о возможности привлечения Шарпа продолжили за полуденным ленчем с рисом и тушеной козлятиной. Уэлсли категорически не желал вмешиваться в ход судебного заседания или отменять вынесенный приговор, указывая, что такие действия подрывают воинскую дисциплину, а Уильям Лоуфорд столь же упрямо, хотя и в других выражениях, отказался идти с другим, делая упор на то, что должен доверять спутнику.

— Можно послать еще одного офицера, — предложил Уэлсли, но идея не получила развития, поскольку найти надежного добровольца среди офицерского корпуса оказалось не так-то легко.

То есть офицеров было предостаточно, но надежных относительно немного, а те, чьи качества не вызывали сомнения, вряд ли изъявили бы желание рисковать головой, выполняя, как язвительно выразился полковник, бессмысленное задание.

— Почему же вы соглашаетесь? — спросил генерал у лейтенанта. — Ведь риск вполне очевиден, а на дурака вы не похожи.

— Надеюсь, что так, сэр. Но деньги на покупку должности мне дал дядя.

— Неужели? Какая, черт возьми, щедрость!

— Надеюсь, сэр, я смогу его отблагодарить.

— Отблагодарить ценой жизни? — ехидно уточнил Уэлсли.

Лоуфорд покраснел, но со своих позиций не отступил:

— Думаю, сэр, рядовому Шарпу предприимчивости хватит на двоих.

Решение использовать или не использовать Шарпа зависело в конечном итоге от генерала Харриса, который, соглашаясь с Уэлсли относительно того, что отмена заслуженного наказания стала бы проявлением опасной слабости, в то же время соглашался с необходимостью принятия неотложных мер по освобождению Маккандлесса. В итоге Харрис принял сторону Бэрда и с тяжелым сердцем приказал доставить рядового Шарпа. Вот почему дело закончилось тем, что Ричард Шарп предстал-таки перед четырьмя мужчинами, собравшимися в душной, залитой противным желтоватым светом палатке. Он был в чистой форме, но все сразу увидели, что солдат испытывает ужасные страдания. Двигался Шарп скованно, и причиной скованности был не толстый слой бинтов, покрывавших его туловище, а дикая боль, пронзавшая тело при малейшем движении. Смывая кровь, он смыл заодно почти всю пудру, и когда полковник приказал ему снять треуголку, под ней обнаружились непривычно пестрые волосы.

— Думаю, парень, тебе лучше сесть, — бросив взгляд на Харриса, предложил Бэрд.