Александр Усовский - Парашюты над Вислой

— Про Польшу?

— Про Польшу. На, читай! — и, открыв папку, подполковник подвинул Савушкину листок бумаги.

Капитан, бегло пробежав донесение — удивлённо присвистнул.

Баранов кивнул.

— Ото ж. Сам в изумлении. И не похоже, что деза. Этого гауптштурмфюрера никто за язык не тянул и специально не допрашивал, сам вызывался и на допрос напросился. И вот такое доложил…

— Боялся, что расстреляем?

— А чёрт его знает… Может, и боялся. Всё ж СС, им там Гиммлер такие страхи о русском плене рассказывает — хоть святых выноси.

— После того, что они в Белоруссии натворили, им нас надо боятся, как черту ладана…

Подполковник вновь тяжело вздохнул.

— Не поминай… Как вспомню тот коровник в Росице… Их же в феврале сорок третьего сожгли, так полтора года и пролежали… Половина скелетов — детские. Солдат наших после этой Росицы на третий или четвертый день только удалось уговорить немцев в плен брать живыми… — Помолчал с минуту, а затем продолжил: — Так вот, Лёша. Если о подготовке к этому восстанию знает даже мелкий гестаповский чин — то что это значит?

Капитан покачал головой.

— Что ни хрена у них не получится. Людей положат понапрасну и нас не дождутся…

Баранов хмыкнул.

— А нас там, капитан Савушкин, никто и не ждёт! Во всяком случае — эти, из делегатуры жонду, как они себя называют. Мы для них — враги похлеще немцев. И восстание это они подымают — если, конечно, это правда, а не фантазии напуганного вусмерть эсэсовца — не для того, чтобы мосты через Вислу захватить и нам задачу облегчить, а ровно наоборот — чтобы объявить себя единственными законными властями Польши, и условия нам ставить. Шляхетно указывать мизинчиком большевистскому быдлу его место… Так что исходить тебе надо и из этих обстоятельств тоже. Учитывать политическую ситуацию в Польше, на славянское братство шибко не надеясь. Будет то восстание, или нет — неизвестно, но ситуация там сложная. Уяснил?

Савушкин кивнул.

— Так точно, товарищ подполковник! Разрешите идти?

— Чеши. На всё про всё у тебя пять часов, управишься.

Капитан Савушкин вышел из кабинета командира, подозвал ефрейтора Котлыбу, отправил его за личным составом группы — после чего, вздохнув (разговор предстоял трудный, он знал это из богатого личного опыта), постучался к начальнику штаба.

— О, Савушкин, заходи! — Дементьев был подозрительно радушен — что сразу насторожило капитана. Впрочем, причина такого расположения начштаба тут же стала ясна и до обидного примитивна — Савушкин даже слегка расстроился, вида, впрочем, не подав.

— Так, капитан, пока то да сё — есть у меня к тебе личная просьба. — Майор Дементьев постарался вложить в свои слова максимум дружелюбия.

— Фотоаппарат? — Савушкин примерно понял, что надо начштаба.

Дементьев кивнул.

— Лучше «Лейку».

— Так ведь запрещено?

Майор развёл руками.

— Ну, кому запрещено, а кому и не совсем… Ты, главное, подыщи исправный, а как его оформить — уж я найду.

Капитан вздохнул.

— Товарищ майор, мы вообще-то не в набег на магазины летим…

Майор поморщился.

— За границу отправляетесь, там всего куча, немцы там непуганые, хозяевами себя в Польше считают… Грабь награбленное! Фотоаппарат там у каждого второго офицера, так что труда не составит. «Лейку». Запомнил? И плёнок с бумагой побольше…

— Есть, товарищ майор! «Лейку». Плёнку и бумагу.

Дементьев удовлетворенно кивнул.

— Молодец, Савушкин, правильно понимаешь ситуацию… Я вашей группе, заметь, выбил радиостанцию американскую, «Бендикс», с двумя запасными аккумуляторами и динамо-машинкой. Не надо будет каждые два дня батареи менять! Да и дальность сигнала у неё повыше, чем у нашего «Севера»… Когда всё получите — вели Строганову ко мне подойти, мы с ним и с радистом нашим список рабочих и аварийных частот уточним, время сеансов и позывные. Ну и я ему инструкцию по машинке его дам, хотя он радист опытный, и сам разберется… Ладно, держи накладные! — С этими словами майор Дементьев протянул Алексею несколько листков бумаги.

Капитан бегло посмотрел, хмыкнул и спросил:

— Патроны к ППШ нам зачем?

Дементьев удивлённо спросил:

— А что, написали?

Савушкин кивнул.

— Да, четыре цинка, пять тысяч патронов с мелочью.

Майор почесал затылок.

— Чёрт, я Стахненко это поручил, а он просто с прошлого выхода накладную на боеприпасы перепечатал… Ладно, дай сюда, я вычеркну и поставлю парабеллумовские, к МП-40. Там, правда, цинки поменьше, по восемьсот штук в каждом, но то такое… Вы ж со «шмайсерами» полетите, так?