Эмилио Сальгари - Последние флибустьеры

— Каких из них брать? — спросил дон Баррехо, который больше не мог молчать.

— Подождем, — ответил индеец.

— Хотите оставить им время на возвращение в реку?

— Подождем, пока они отложат яйца.

— Но нам хватит всего парочки этих тварей, — сказал Мендоса. — С яйцами-то нам зачем возиться? Хватай их, дон Баррехо!..

Трое авантюристов бросились в гущу черепашьих батальонов, чем произвели в их рядах настоящий переполох и вынудили рептилий к отступлению. Две больших зеленых черепахи остались, однако, в руках охотников, а большего те и не желали, по крайней мере, пока.

Довольные, они вернулись в лагерь, подбросили дров в костер и бросили в горячие уголья одну из черепах. Другую рептилию перевернули на спину, чтобы она не могла уползти.

— Ну вот, все собрались в харчевне «У черепахи», — сказал дон Баррехо, бесстрастно наблюдавший за отчаянными подскоками рептилии, которую жарили заживо в собственном панцире. — Даже в этих треклятых краях, где испытываешь муки голода, порой предлагают изысканную компенсацию. Понюхай-ка, Мендоса, да и ты, Де Гюсак. Как весело жарится зверюшка в собственном жиру!

— После долгого голодания она будет так желанна, — ответил баск. — Пожалуй, теперь я смогу расстегнуть свой пояс.

— Это и в самом деле чудесный остров, — сказал Де Гюсак. — Я бы здесь остался навсегда, если бы только кто-нибудь не забывал мне посылать время от времени бочонок хереса или аликанте.

— А я предпочитаю отправиться за сокровищем великого касика, — высказал свое мнение дон Баррехо. — Тебе нужны черепахи, а мне — золото. Tonnerre !.. Мы болтаем, как краснокожие обезьяны, и совсем не думаем о том, чтобы приготовить завтрак или обед, да и о друзьях позабыли. А разве флибустьеры все еще сидят у водопадов?

— Буттафуоко и Равено не из тех людей, которые могут бросить нас. Если они решат, что мы слишком долго задержались, они пошлют людей на поиски.

— А маркиз?

— Вот это как раз то черное пятно, которое меня беспокоит.

— Но возможно ли, чтобы этот кабальеро нагнал страху на два лучших клинка Гаскони вкупе со знаменитой шпагой? Однако должен сознаться, что я никогда о нем не забываю. Готов держать пари, что вскоре мы с ним встретимся.

— Если только наводнение не утопило его вместе со всеми подчиненными, — сказал Де Гюсак.

— И такое могло случиться, но я, друзья, скажу вам, что, набив живот, следовало бы столкнуть плот в воду. Я не почувствую себя в безопасности до той поры, пока не окажусь среди флибустьеров.

Индеец, вооружившись большим колом, вытащил черепаху из костра, стряхнул пепел и ударом драгинассы дона Баррехо вскрыл с помощью своих спутников черепаший панцирь.

Запах, который издавало бедное создание, изжаренное в собственном жиру, был таким сильным, что дон Баррехо от восторга несколько раз подскочил.

— Понюхай, понюхай, Мендоса! — кричал он. — И ты понюхай, Де Гюсак!..

— Предпочту попробовать, — ответил баск, расстегивая ремень.

Завтрак можно было бы назвать отличным, если бы только был кусок хлеба, чтобы обмакнуть его в ароматный жир, в котором жарилось мясо рептилии.

Трое авантюристов, и прежде всего индеец, восстановили силы, наполнив желудки изысканнейшим кушаньем, потому что черепашье мясо могло бы украсить лучшие столы, несмотря на инстинктивное отвращение, которое внушает несчастная рептилия, осужденная на пожизненную каторгу плоть до последнего дня своей жизни.

Хорошо наевшись, наши путешественники вытянулись в траве, пододвинув ноги к огню и надеясь спокойно переварить жаркое, как вдруг выше по реке послышались какие-то крики.

Дон Баррехо, самый худой из всех, а следовательно, самый подвижный, первым вскочил на ноги, обрушив град проклятий на нарушителей общественного спокойствия.

— Кто эти сеньоры, что появляются здесь и мешают нам переваривать обед? — закричал он, опустив свое обычное « Tonnerre !». — Выходит, я не могу пропустить куска мяса после двухсуточного голодания, чтобы кто-то не пришел помешать мне? Мендоса, мы выставим за дверь этих незваных гостей!..

— То есть сбросим их в реку, — ответил поднявшийся в плохом настроении баск.

В несколько прыжков вся четверка миновала кустарник, отделявший их от плота, и сразу же с явным неудовольствием увидела большое индейское каноэ, в котором сидели человек семь-восемь; течение несло челнок к острову.

— Tonnerre !.. — со злой гримасой выкрикнул дон Баррехо. — Испанцы!..

— Может, это люди маркиза де Монтелимара? — спросил Де Гюсак.