А. П. Бойко - В паутине проклятия

Анри потихоньку, не привлекая внимания, покинул зал и вышел наружу. Свежая сентябрьская ночь приняла его в свои объятия. Ее первозданную тишину нарушали только приглушенные стоны сладострастия, доносившиеся из конюшен. Он мысленно возблагодарил бога за затянутое тучами небо, спустился по лестнице во внутренний двор крепости и легко слился с тенями. Все-таки необходима была осторожность: хотя даже силуэты часовых на стенах невозможно было разглядеть, но Анри знал, что они там есть. «Да и вряд ли им придет в голову высматривать что-то во внутреннем дворе», – тешил он себя мыслью. Стараясь ступать непринужденно, но бесшумно, он, наконец, достиг заветного места под окном головной башни. Теперь оставалось только ждать.

Беатрис. Это была любовь, выросшая из детской дружбы. Такая любовь не приходит вдруг, не пронзает навылет стрелой Амура, не делит жизнь на до нее и после. Она незаметно прокрадывается в детские сердца, лишая их радости первой встречи, но даря взамен чувство нерушимости союза. Они открывают ее в себе с осторожностью и любопытством, подобно Адаму и Еве, никогда не знавшим иной любви…

Внезапно Анри почувствовал, как его плеча что-то коснулось. Это был конец опускаемой из окна веревки. Он крепко ухватился за нее, уперся ногами в стену и стал осторожно подниматься. Через минуту он уже держал в объятиях свою Беатрис.

– Я боялась, что ты не сможешь придти, – радостно шептала она.

– Благодарение богу ночь сегодня просто непроглядная…. Ты распустила волосы…

– Да. Тебе так нравится?

– Очень!

– Если б меня увидел сейчас мой отец, то наверно сослал бы в монастырь. Ну и пусть. Мне все равно…. Подожди, Анри, дай я насмотрюсь на тебя, милый.

Она прижималась к нему всем телом, заглядывая в его глаза. Ее руки, словно лианы, обвивали его шею. В ее маленькой комнате было довольно тепло от вовсю пылающего камина, поэтому на ней была лишь длинная до пят ночная рубашка. Сердце Анри учащенно забилось.

– Беата, – срывающимся голосом прохрипел он, – Ты меня с ума сводишь…

– Я сама схожу с ума от желания…. Но мы должны быть сильными, Анри. Милый мой, хороший, единственный, пожалуйста, будь сильным, потому что я… не могу.

Он нежно целовал ее золотистые кудри, его руки ласково скользили по ней. И ей так хотелось, чтоб это продолжалось вечно. Но вот с мучительным вздохом он отстранил ее и, подойдя к камину, стал смотреть на огонь. А она с нежностью и тоской смотрела на него. Ей так хотелось высказать ему все свои страхи и сомнения, но она боялась, что тем самым только добавит ему лишних проблем. И Беатрис лишь в отчаянии сжала руки. Наконец, он обернулся и снова подошел к ней.

– Не стой возле окна, Беата, ночи уже прохладные.

Он нежно обнял ее и отвел к постели. Усевшись рядом, она целиком и полностью вручила себя в его объятия, ни секунды не сомневаясь в его чести и благородстве.

– Анри, ты только пообещай мне, что мы будем вместе, что ты не забудешь свою Беату.

– Обещаю, девочка моя. Как же я могу забыть мою маленькую королеву? Я никому не позволю разлучить нас.

– Отец хочет выдать меня замуж за Клода д'Юпре.

– Он сказал тебе об этом?

– Нет. Еще нет. Но это лишь вопрос времени. Я это чувствую.

Анри вспомнилась застольная болтовня Жореса о том же. «Эх, если бы не пропасть вражды между нашими отцами, то нам с Беатрис путь под венец был бы заказан», – подумал он с отчаянием.

– Я завтра же поеду к отцу, – решительно сказал он, – Я упаду перед ним на колени и буду умалять помириться с графом.

– Ты думаешь, это возможно, милый?

– Когда-то ж они были друзьями, помнишь? Вместе сражались на турнирах, вместе ездили на охоту, помогали друг другу в ведении дел. Они были плечом к плечу. Не может же это исчезнуть бесследно.

– А славное было время, – подтвердила Беатрис: – помнишь, как ты поймал для меня ежика?

– Ага. А ты долго боялась уколоться об его иголки и все просила меня переносить его с места на место.

Оба тихонько засмеялись. Внезапно за окном послышался какой-то шум, голоса…. Беатрис вздрогнула.

– Не бойся, – успокоил ее Анри: – это смена часовых.

И правда: вскоре все стихло. Некоторое время они сидели молча, прижавшись друг к другу.

– О твоем отце ходит дурная слава, Анри. Моя мама слышала, будто он продал душу дьяволу.

– Глупости! Ему просто многие завидуют.

– Но согласись, это очень странно: когда на другие земли обрушивается порча и мор, на угодьях твоего отца урожай даже выше обычного. В его город отовсюду спешат торговцы, и многие рыцари предлагают ему свою службу…