Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

Марти молчал, не торопясь ни соглашаться, ни отказываться.

Монкузи продолжил:

— Не думайте, что это так легко, ведь ни одно из влиятельных семейств при дворе от меня не зависит. Этим людям неизвестно, что значит добывать хлеб в поте лица, они считают это уделом простолюдинов и безбожно дерут три шкуры с торговцев. А кроме того, мое богатство для многих — как бельмо на глазу, мне всячески пытаются вставлять палки в колеса и опорочить перед графом.

Решив прикинуться простачком, Марти поинтересовался:

— И чем же я, бедный приезжий, смогу помочь вам в таком сложном деле?

— Вот именно об этом я и хочу с вами поговорить. Видите ли, вас здесь никто не знает, но у вас есть определенные амбиции, а падре Льобет вас хвалит. Вы не гражданин Барселоны, и даже если возбудите чью-то зависть, это такая малость по сравнению с моим расположением. Так что, думаю, для вас наше сотрудничество намного выгоднее, чем для меня.

— Но, при всем моем к вам уважении, в чем оно будет состоять?

— Все очень просто. Как я понял из нашего первого разговора, вы собираетесь заняться несколько рискованным делом, сулящим прибыль. И все бы хорошо, только вам требуется особое разрешение. Так вот, я мог бы вам его дать, в обход вышестоящих инстанций, которые обложат вас такими пошлинами и налогами, что ваше предприятие окажется просто убыточным.

Мысли Марти завертелись в бешеном водовороте: если он откажется, то восстановит против себя одного из самых влиятельных людей при дворе, если же согласится, то сможет заняться любой торговлей и для него откроются любые двери. Решение казалось очевидным, и он не стал медлить с ответом.

— Разумеется, я принимаю ваше великодушное предложение и высоко ценю предоставленные возможности.

— Надеюсь, нет нужды говорить, что об этом соглашении должны знать только мы с вами?

— Я все прекрасно понимаю. Не волнуйтесь, я умею хранить тайны.

Впервые за все время беседы улыбка на лице старика сменилась угрожающим оскалом.

— В противном случае вам придётся серьёзно об этом пожалеть.

Зловещее выражение вновь сменилось любезной улыбкой. Монкузи встал, поднял кубок и провозгласил тост:

— За наши грандиозные планы и великие дела!

Марти последовал примеру хозяина, и кубки с мягким звоном ударились один о другой.

Они договорились, что завтра встретятся снова в кабинете советника, и разговор потек по прежнему непринужденному руслу. Когда Марти решил, что пора уходить, советник Монкузи сам проводил его до дверей. Они пересекли сад и вошли в коридор, выложенный кирпичом. Здесь сердце Марти учащенно забилось — навстречу в сопровождении суровой дуэньи шла стройная, как ливанский кедр, девушка с серыми глазами, которую он мельком увидел на аукционе. Поравнявшись с ними, старик остановился, чтобы представить девушке своего спутника.

— Позвольте, Марти, представить вас моей дочери, Лайе. Дочка, это мой новый друг Марти Барбани.

Молодой человек неуклюже поклонился и прошептал:

— Припадаю к вашим стопам, сеньора.

Женщины двинулись дальше, и Марти проводил их долгим взглядом, не укрывшимся от зорких глаз подозрительного советника.

Вечером Бернат Монкузи закрылся в своём кабинете. Уже темнело, и слуги по всему дому зажигали свечи и лампы. Дворецкий подал ему прямо в кабинет лёгкий ужин и удалился. Из-за двери не доносилось ни единого звука. Бернат Монкузи взял со стола канделябр и направился в потайную комнатку на втором этаже, дверь в нее всегда была заперта — обтянутая пропитанным известкой холстом, она почти не выделялась на фоне оштукатуренной стены. Он вынул из кармана халата ключ, отпер дверь и вошёл. Оставив канделябр на столике, он подошёл к стене, обшитой деревянными панелями. Одна из них была фальшивой. Пальцы Монкузи нащупали ее и легким нажатием сдвинули вниз. В стене открылось небольшое отверстие, надежно скрытое панелью. Советник жадно приник к нему глазом. Как раз в эту минуту Лайя сбросила нижние юбки, за ними последовали панталоны из хлопка. И вот девушка предстала перед ним во всей своей непорочной наготе.

Бернат Монкузи, графский советник, просунул левую руку себе между ног и стал мастурбировать.

Тулуза, сентябрь 1052 года

В скором времени отряд покинул лес Сериньяк. Здесь Жильбер д'Эструк приказал отряду сделать остановку, чтобы Альмодис могла отдохнуть, ведь непривычная к путешествием дома наверняка утомилась за долгие часы скачки. Во всяком случае, на лицах ее компаньонки Лионор и карлика отражалась усталость, на них осела дорожная пыль, со лба стекали ручейки пота, которые они пытались отирать, но лишь размазывали грязь по лицу.