Чуфо Йоренс - Я подарю тебе землю

Ожидание не затянулось, хотя священнику оно показалось вечностью. За дверью стукнуло о пол копье, возвещая о том, что высокородная сеньора готова принять епископа, после чего створки распахнулись, и епископ направился к трону, где его ожидала дама, славящаяся суровым нравом, так что у всех послов в ее присутствии тряслись поджилки. Она была в фиолетовом блио с золотым шитьем и облегающими рукавами, волосы ее украшали два золотых гребня. Епископ, как велел протокол, склонился в почтительном полупоклоне, дожидаясь, пока Эрмезинда заговорит.

— Итак, мой добрый епископ, что же заставило вас покинуть мирную и благодатную епархию Вик и отправиться в далёкий путь?

— Сеньора, именно забота о вашем благополучии вынудила меня пуститься в столь дальний путь, не устрашившись дорожных тягот. Перед этим я посетил Барселону с той же миссией, и поверьте, с каждым днём я чувствовал себя в этом городе все более неуютно. В Барселоне и так уже больше пятисот домов, а люди все никак не перестанут в неё ломиться, привлечённые славой города, возможностью лёгких заработков и близостью к сильным мира сего. Не понимаю я их. Они же имеют возможность жить в тиши благодатных полей, но готовы отказаться от этого рая и терпеть любые неудобства, лишь бы поселиться в городе, где от одного только запаха можно сойти с ума, а уж от шума и криков и вовсе хочется бежать куда глаза глядят.

Сеньора внимательно наблюдала за ним. Отметив небрежность его наряда, она произнесла:

— Очевидно, вас привело ко мне дело чрезвычайной важности; иначе вряд ли вы бы решились предстать передо мной в таком виде.

Гийем де Бальсарени растерянно заморгал, что также не укрылось от внимания графини.

— Простите, сеньора, но я был настолько встревожен, что даже не догадался захватить с собой сменное платье.

— Понятно. И что же дальше? Говорите же, я вас слушаю.

Прекрасно зная, что властители имеют дурную привычку обрушивать свой гнев на гонцов, доставивших плохие новости, епископ решил действовать с величайшей осторожностью.

— Сеньора, миссия, с которой я прибыл, весьма неприятна. Даже не знаю, с чего начать.

— Гийем! Скажите уж прямо, что заставляет человека вашей силы духа так мямлить и заикаться? Это не к лицу достойному и разумному человеку вроде вас.

Немного успокоившись, прелат по знаку графини устроился в кресле рядом с троном.

— Видите ли, сеньора, дело в том, что до меня дошли весьма печальные новости, которые могут представлять большую опасность для ваших владений, а потому вам надлежит узнать об этом из первых рук. Это вовсе не мой каприз, это решение Его Святейшества, который и прислал меня к вам с этой миссией.

— Вы меня пугаете, сеньор епископ. Прошу вас, давайте наконец перейдем к сути. Чем скорее вы расскажете мне о своей миссии, тем скорее мы сможем справиться с этой бедой.

Руки епископа нервно тискали дорожную шляпу.

— В таком случае, сеньора, я начну с того, что ваш внук, граф Барселонский, намеревается совершить поистине неслыханное святотатство.

Эрмезинда выслушала его, не моргнув глазом.

— Продолжайте, святой отец. Я вижу, вы сидите как на иголках, но не волнуйтесь, уж я-то знаю, что от моего внука всего можно ожидать.

— Сеньора, в прошлом году ваш внук отправился в земли неверных с двумя миссиями. Первая состояла в том, чтобы установить с турками и прочими мусульманами торговые связи в интересах Барселоны. Другая же заключалась в том, чтобы собрать как можно более подробные сведения и передать Его Святейшеству новости, имеющие отношение к церкви, рассказать об обычаях и ближайших планах этих народов. Так вот, Папа считает вашего внука знатоком исламских обычаев.

Эрмезинда ненадолго задумалась и спросила:

— И какие тяжкие последствия это может иметь для моих владений?

— Как вам известно, прошлой зимой ваш внук женился на Бланке де Ампурьяс; этот союз имел чрезвычайно важное значение для Барселоны, Ампурьяса и Жироны, обуздав излишне буйный нрав отца новобрачной, Уго де Ампурьяса, и его пагубную склонность к конфликтам и тем самым подарив всем графствам желанный мир.

Лицо Эрмезинды сделалось непроницаемым.

— Полагаю, вы пустились в столь дальний путь не для того, чтобы сообщить очевидное. Вы прекрасно знаете, что я сама устроила этот союз, и помимо огромных трудов он стоил мне ещё и немалых денег, пришлось уступить графу земли Ульястрета, которые перешли мне по наследству от супруга, из-за них мы с графом Уго многие годы вели нескончаемые споры.