Яков Свет - Одиссея поневоле [Необыкновенные приключения индейца Диего на островах моря-океана и в королевствах Кастильском и Арагонском]

Все это Ягуа пытался объяснить Желтоголовому, но где таи! Желтоголовый еще пуще разъярился, злобно кричал: «Вы дикари, темные дикари, и не вам учить нас, христиан, уму-разуму. В нашей стране ворам рубят головы и воров четвертуют и вешают».

Ягуа так и не понял, что такое четвертование и куда и как вешают воров, но отлично уяснил, что бледнолицые все поголовно сбиты с пути истинного коварным Мабуйей, которого эти чужеземцы называют Дьяволом и Сатаной.

И в один прекрасный день Мабуйя-Дьявол-Сатана убил Ягуа. Убил не тело его, а имя. Сеньорадмирал сказал: «Отныне ты будешь не Ягуа — имя это языческое, а Диего. Диего — доброе христианское имя (эти бледнолицые на каждом шагу себя называют христианами, потому что главный их бог — Христос), и так же зовут моего старшего сына».

Бледнолицые убили и имена всех прочих пленников. Теперь им дали клички — Алонсо, Хосе, Франсиско, Санчо, причем у Хосе и Франсиско почему-то было еще по одному имени — Пепе и Пако [11] Пепе — уменьшительное от Хосе, Пако — от Франсиско. .

Плохо, когда убивают твое имя. Ведь на Острове Людей духи-покровители привыкли, что Ягуа есть Ягуа. Найдут ли они своего подопечного, если стал он Диего? Три вечера Ягуа-Диего кормил своего земи (он вырезал его из черного сухаря) крошками кассавы и поил красной водой, которую любят бледнолицые. Как знать, быть может, земи сообщит духам-покровителям, что Диего это и есть Ягуа. А вот у прочих пленников никаких земи не было, и вообще они от перемены имени не страдали. Зато у Пепе вышла большая неприятность совсем по другой части. Ему дали роскошные штаны, зеленые, с косыми белыми полосами, но он сказал: «Не хочу». Желтоголовый долго уговаривал Пепе, но тот стоял на своем. Тогда боцман Чачу выпорол Пепе. Пороли Пепе жестоко, исполосовали ему всю спину, а затем надели на него штаны, и он смирился со своей участью.

Желтоголовый принес Пепе две-три горсти мягких сморщенных зернышек (они называются изюмом), накормил ими бедного пленника и смазал его спину какой-то целебной жидкостью.

Бледнолицые — их исподтишка подстрекал боцман Чачу — смеялись над Желтоголовым, пока за него не заступился Сеньорадмирал.

Диковинный человек был этот великий вождь бледнолицых. И не в первую и даже не в пятую луну слегка приоткрылся он Ягуа… Чем-то напоминал он мудрого Гуабину. Но не лицом, не статью, не повадкой. Странные у него были глаза. Белый огонь сиял в них, огонь холодный и страстный. И почему-то было жаль его, великого вождя бледнолицых. Усталые морщинки сбегались к уголкам его глаз, он горбился, ходил в камзоле, испятнанном жиром и красной водой, его голова серебрилась, хоть летами он был и не стар.

Когда на Кубе восходит солнце, на берегах Желтого моря оно уже клонится к закату. Половина земной окружности — такова дистанция между этой жемчужиной Антильских морей и страной, где во времена Марко Поло царствовал Великий хан Хубилай. И непохожа была Куба ни на Катай — северные земли империи Великого хана, ни на Сипанго — Японию, ни на Индию.

Только очертаниями своими этот бесконечно длинный и узкий остров был сходен с Явой, Кубой Малайского архипелага. Но горы, леса, люди — все было разным на этих бесконечно отдаленных друг от друга островах.

Впрочем, о Яве Сеньорадмирал, дон Христофор Колумб, не думал и не вспоминал. Очень уж смутно о ней писали даже те европейцы, которым довелось побывать на островах Дальней Азии…

28 октября перед великой экспедицией открылись берега Кубы. Берега с высокими пальмами.

Пальмам гости из-за моря не опасны. Но люди, чьи дома стояли в прохладной тени этих пальм, отлично знали: бойся пришельцев из страны Восхода. Длинноволосые наводили на них страх. Белокрылые вызывали удивление и ужас.

Пальмы были здесь совсем не такие, как на Острове Людей, но кубинцы приносили своим богам те же жертвы, что и соплеменники Гуаяры. И язык на Кубе был такой же, как на родной земле Диего.

Сеньорадмирал теперь шагу не мог ступить без него. И без четверых прочих пленников. Пять языков лучше одного, когда надо объяснить Сеньорадмиралу, сколько гор и рек на Кубе.

К несчастью, не только Сеньорадмирал, но даже Желтоголовый не всегда понимал простые слова. Уши бледнолицых раскрыты лишь для вестей о золоте, и все, что ты им ни говорил бы, они толкуют на свой лад.

Диего никогда не утверждал, что на Кубе много золота. Может быть, это говорил Пепе? Или Пако? Или Алонсо? Или Санчо? Да нет же, ничего подобного им и в голову не приходило, но почему-то Сеньорадмирал решил, что здесь золота, как песка на Острове Людей…