Самуэлла Фингарет - Огонь на ветру

Ночная крепость стояла безлюдной, как долина вокруг.

– Господина Шота, должно быть, что-то обеспокоило? – спросил Арчил, выйдя следом.

– Кто входил сейчас в крепость?

– Дозор бродягу доставил и тех, что грабят на дорогах.

– Не может быть, чтобы грабителем оказался. Куда повели?

– В угловую башню. Только без разрешения ведомства «Сыска» туда никому нет хода.

Арчил оказался прав. В угловую башню Шота не впустили, на вопросы отвечать отказались.

Чуть свет Шота явился к Закарэ. Все знали, что день амирспасалара начинается до зари. «Великий русский князь Владимир Мономах поучал своих сыновей: „Да не застанет вас солнце в постели“», – любил говорить Закарэ и следовал разумному поучению. Всё же Шота пришлось подождать, прежде чем амирспасалар сумел к нему выйти.

– Господин мой и друг, – сказал Шота после приветствий. – Я пришёл к тебе как проситель, и, если ты откажешь мне в помощи, мне останется только одно – припасть к ногам царя царей.

– Чем могу услужить тебе, мой Шота?

– Этой ночью дозор задержал того самого человека, который спас мне жизнь и честь, не дав погибнуть от мерзкой руки. Наступил для меня черёд вызволить его из беды.

– Даже если окажется, что он опасный преступник?

– Тогда я должен облегчить его участь.

– Откуда тебе известно, что его задержали?

– Я видел сам, но замешкался, не догадался сразу. В угловую башню, куда его провели, меня не впустили.

Закарэ покусал ус, подумал:

– Ты говоришь, Шота, что всё случилось нынешней ночью? Значит, с уверенностью можно сказать, что расследование и судопроизводство ещё не начались, тем более не последовало наказание. Кроме нас с тобой, неспокойных, все ещё спят. Я дам тебе разрешение на вход. Ступай, найди своего незнакомца, расспроси, в чём его вина. Тогда посмотрим.

С разрешением амирспасалара на вход Шота бросился в крепость. Угловая башня оказалась полутёмным двухъярусным помещением. Внизу располагалась охрана. Задержанных отправляли наверх.

– Улов у нас невелик, господин начальник сокровищницы, вмиг, кого надо, узнаете, – сказал толстый страж, очевидно здесь главный.

Он долго изучал подпись амирспасалара, потом крикнул:

– Эй, Коротышка, посвети господину.

Тот, кого назвали Коротышкой, нехотя поднялся, достал из ниши плошку с теплившимся огоньком, прикрыл пламя ладонью:

– Следуйте за мной, господин.

Холодное полутёмное помещение, куда они поднялись, представляло собой часть верхнего яруса, перегороженного кирпичной стеной. Сквозь узкие щели бойниц свет пробивался с трудом. Шота едва разглядел лежавших на соломе людей.

– Свети, – нетерпеливо сказал он стражу.

Голоса и свет разбудили спавших. Они заворочались, стали приподниматься. Зазвенели цепи оков.

Шота насчитал одиннадцать человек. Но незнакомца, схожего с дэвом, среди задержанных не оказалось.

– Эта куда ведёт? – Шота указал на обитую железом дверь.

– Такое же помещение. Задержанных мало, пустым стоит.

– Покажи.

– Ключ внизу.

– Ступай, принеси, – Шота бросил стражу монету.

Коротышка поставил на пол светильник и удалился.

– Я разыскиваю человека, задержанного этой ночью. Он отличается крупным сложением. Лицо заросло бородой.

– Кто его знает, где он. Такого не видели, – раздались в ответ ленивые голоса.

Шота отсчитал одиннадцать монет.

– Получите втрое, если укажете, где его держат.

– Право слово, батоно чемо, не знаем. С радостью оповестили бы, да такого, как ты говоришь, в глаза не видели.

– И ничего ночью не слышали?

– Болезнь твоя на меня, как есть, приводили ночью. В двери громко стучали, – воскликнул один из задержанных.

«Я и стучал», подумал Шота.

Вернулся стражник, спускавшийся за ключом. Отпер дверь.

– Убедитесь, господин, коли на слово не верите.

Помещение было пусто.

– Других дверей нет?

– Не имеется. Башня глухая.

Весь день Шота посвятил розыскам. Он вновь побывал у Закарэ. По его совету отправился в ведомство «Сыска и наказаний». Начальник ведомства вызвал к себе подчинённых, расспросил в присутствии Шота. Расспросы не принесли никаких результатов.

Под вечер Шота отыскал юного воина.

– Скажи, Арчил, ты видел, как привели задержанного?

– Собственными глазами, господин Шота. Я в крепость дозор впускал, как же не видеть.