Андрей Посняков - Московский упырь

– Лекарю? Так у тебя ж ворожея знакомая есть! – вспомнил Прохор. – Вот к ней и сходи. Знаешь, эти ворожеи многие болезни куда лучше лекарей-иноземцев лечат.

– Ворожея? – Иван почесал голову, вспомнил. – Ах да, есть такая… Олена.

Олена – мать когда-то вырученного Иваном из застенка Игнатки – жила где-то на Поварской, где точно – должен был знать хозяин постоялого двора Флегонтий. К нему Иван и отправился, свалив челобитные и всякую мелочь на Прохора с Митькой. Сел на коня, поскакал, искоса глядя, как в лучах зимнего солнышка сверкает жемчугом летящий из-под копыт снег. День стоял славный, с легким морозцем и чистым нежно-бирюзовым небом, лишь где-то на горизонте, за городской стеной, за Новинской обителью, над дальним лесом повисла маленькая сизая тучка.

– Здоров будь, Иване, – встретился на пути Ондрюшка Хват, стряпчий. Испортил-таки настроение, – вот уж кого Иван совсем не хотел сейчас видеть. Чуть позже…

– Чего хмурый такой?

– Будешь тут хмурым. Супружница занемогла.

– Так лекаря позови.

– К нему и еду.

Не надо было знать Ондрюшке о ворожее Олене, не надо было, по крайней мере – сейчас. Появилась – вот только что – одна мысль, ранее дремавшая. А вот теперь всплыла вдруг, и Иван корил себя, – что ж позабыл-то, что? Ведь когда еще собирался проверить ворожей? Да вот закрутился, погряз в делах и делишках, запамятовал: все ведь в голове не удержишь, а записывать с некоторых пор опасался, – больно уж могущественным человеком оказался тот… если это он, конечно…

– Ты, это, недолго только… – неожиданно предупредил стряпчий. – Овдеев сегодня приезжает, вместе с посольством.

– Наконец-то! – искренне улыбнулся Иван и, кивнув на прощанье Ондрюшке, хлестнул коня плетью.

Олену он отыскал быстро, – Флегонтий (с недавних пор – агент Земского двора) даже послал с Иваном слугу – показать избу ворожеи. Изба выглядела справно – высокая, на подклети, с резным крыльцом и тесовой крышей, с трубою – знать, топилась по-белому, – с окнами из небольших, в свинцовых переплетах, стекляшек. Двор большой, с амбаром и птичником; из конуры, загремев цепью, выскочил здоровенный пес, залаял. На лай его вышел на крыльцо молодой парень в накинутом поверх кафтана армяке. Присмотревшись, Иван узнал парня и улыбнулся:

– Игнатий, убери псинища!

– Ой… Иване Леонтьевич… – парнишка тоже узнал своего спасителя. – Наконец-то, пожаловал! Думали и не дождемся… Ты входи, входи, господине, не стой. Посейчас я пса приберу…

Поднявшись на крыльцо, Иван миновал просторные сени и вошел в обширную горницу с большой изразцовой печью. Хозяйка – простоволосая женщина с милым, еще довольно молодым лицом, оторвавшись от варева, взглянул на гостя и, ахнув, поклонилась до самого пола:

– Здрав будь, господине. Уж не чаяли, что и зайдешь. Сейчас на стол соберу!

– Некогда мне гостевать, Олена, – грустно покачал головою Иван. – По делу я. Супружница моя, Василиса, занемогла что-то.

– Садись, господине, за стол, – непреклонно произнесла ворожея. – Буду тебя потчевать – заодно и расскажешь.

Иван снял шапку, сбросил на руки Игнату беличий полушубок, сел:

– Ин ладно.

Внимательно выслушав гостя, Олена налила чарку водки, принесла пирогов и снова поклонилась:

– Выпей да закуси, господине. А горю твоему поможем, не сомневайся – сегодня ж пойдем, на супружницу твою занемогшую взглянем.

– Нет, – Иван вдруг потемнел лицом. – Сегодня, пожалуй, не выйдет. Знаешь что, Олена? Приходи завтра, прямо с утра. Знаешь, где я живу?

Ворожея улыбнулась:

– Знаю.

– Только уговор, – понизив голос, погрозил пальцем гость. – Жирком человеческим жену мою лечить не надо. Лучше другими снадобьями.

– Что ты, господине! – повернувшись, Олена быстро перекрестилась на висевшую в углу икону. – Вот те крест, я такими делами не занимаюсь…

– Ты – нет… – прищурился юноша. – А кто занимается?

– Про то не ведаю.

– Ой ли? – Иван обернулся на хлопотавшего у печи Игнатку и жестко приказал: – Парня выпроводи, разговор есть.

Ворожея, видать, хотела что-то возразить, но, взглянув на гостя, предпочла этого не делать. Подозвала сына:

– На торжище сходи-ко, Игнате. Соли купи – кончилась.

– Так завтра же собирались!

– Сейчас иди.

Не споря, Игнат нахлобучил на голову шапку и, поплотней запахнув армяк, ушел, на прощанье поклонившись Ивану.

– Так вот, о человечьем жире… – дождавшись, когда на крыльце затихли шаги, негромко продолжил гость. – А также – о печени, сердце и прочем… Кто из ворожей то пользует? Кто?!