Луи Буссенар - Без гроша в кармане. Среди факиров

Бежать!.. Действительно, Биканель и его люди могли вернуться, и тогда всем пятерым беглецам несдобровать. Это было даже весьма вероятно, потому что полицейский агент, скорее всего, захочет убедиться в том, что рыжие грифы, сидевшие на решетке, свершили свое привычное отвратительное дело. Благодаря уму и удивительной ловкости Рамы, который позволял делать с собой что угодно, сундук удалось взвалить на его толстую спину.

– А теперь, – сказал Берар, – вперед! Бежим как можно скорее и как можно дальше!

Патрик был решительно не в силах ступить ни шага. Марий, собрав последние силы, взвалил Патрика к себе на спину, держа его за руки и говоря:

– Бодрись, голубчик, мой старый скелет еще сослужит нам службу.

Берар возглавил кортеж и, углубившись в густой тростник, позвал Раму. Слон послушно последовал за ним, раздвигая своим туловищем стебли невысокого, но крепкого тростника, которые иначе сильно затрудняли бы европейцам продвижение. Последние шли по следам толстокожего покровителя около часа. Заросли кончились, и начались джунгли, более доступные, но и более опасные, если это только возможно.

Наступала ночь, и несчастным беглецам невозможно было идти дальше. Голод и усталость удручали их. За недостатком более вкусной и более существенной пищи Берар предложил им несколько диких манго с волокнистым мясом и невыносимым запахом терпентина, несколько едких и жестких ягод зонтичной пальмы, которые немножко утолили или, лучше сказать, обманули голод, мучения которого становились нестерпимыми. Они все шли вслед за добрым Рамой. Слон, по крайней мере, имел возможность там и сям по пути подкрепиться пучком душистой травы, сочными древесными почками, нежными стеблями или дикими плодами, которые он на ходу вырывал хоботом и ел с полным удовольствием. Наконец они остановились в долине, где, удрученные усталостью, рассчитывали лишь на отдых, даже не помышляя об ужине; но Боб дал делу другой поворот. Собака только что скрылась в засеянном хлебном поле в поисках добычи, как вдруг послышался крик птицы и судорожное хлопанье крыльев. Все инстинктивно бросились в ту сторону, и Патрик первый застал свою собаку за ощипыванием великолепного задушенного им павлина. Марий вскрикнул от удивления и удовольствия:

– Чудесное угощение, приятное для глаз и для желудка! Это как будто молодая цесарка! Капитан! Я приготовлю отличное жаркое, ужин будет на славу!

Пока он выщипывал великолепные перья птицы, Боб поймал еще одну. Он подкараулил самку на гнезде и задушил ее. Патрик отнял ее у него, пообещав хорошую долю, когда кушанье будет готово. Но в гнезде было еще около дюжины яиц, и Боб решил, что недурно будет воспользоваться ими в виде вознаграждения. Скоро заблестело яркое пламя от костра, разведенного Бераром; ощипанные павлины поджаривались на устроенном Марием вертеле. Беглецы немного оживились и, как люди, закаленные в путешествиях, чувствовали бы себя совсем хорошо, если б с ними были миссис Клавдия и Мэри. Нетрудно себе представить, как эта мысль удручала капитана, заставляла его страдать и очень огорчала его преданных и верных товарищей. Напрасно он старался убедить себя в том, что его милая подруга не подвергается никакой опасности, что это дерзкое похищение не будет иметь других последствий, кроме требования большого выкупа, что это всего лишь шантаж, от которого пострадает разве что казна богатого нефтяного короля. Напрасно он старался вызвать в памяти случаи проявления мужества и выносливости своей жены, ее находчивости, решительности, которым могли бы позавидовать многие мужчины.

Он чувствовал в сердце едкую, острую боль, которая разливалась по всему его существу и давила так, что он готов был кричать и сдерживал себя лишь силой воли. Берар сорвал большую ветку с листьями и бил ею по траве, отгоняя пресмыкающихся и вредных насекомых. Патрик, подкрепившись куском жареного павлина, заснул рядом с Бобом. Последний закусил после своей яичницы остатками ужина, который беглецы смели, словно голодающие, в полном смысле этого слова. Марий и Джонни последовали примеру Патрика, между тем как капитана сон не брал, и он сидел возле огня, отблески которого ложились на огромную массу слона. Берар тоже не спал и усердно работал. Он нарезал большое количество тонкого и гибкого тростника и с невероятной быстротой сплел из них очень легкую, но прочную корзину. Покончив с ней, он свил из того же тростника лестницу, не менее гибкую, чем веревочная, она весила не более 4 фунтов, но могла выдержать тяжесть хоть в 500 фунтов. Рама спал, прислонившись к дереву; у него на спине все еще находился ящик, найденный в Башне Молчания. Берар подошел к доброму животному, которое стояло неподвижно, и бросил вверх лестницу, она зацепилась за один из углов ящика. Факир влез по лестнице наверх и сказал капитану, который, как ему было известно, не спал: