Уилбур Смит - Полет сокола

Палуба под ногами стала дрожать иначе. Машины сдавали, давление пара в котлах падало.

— Мистер Феррис, будьте добры, поднимите флаг.

Белоснежно‑алый вымпел заполоскался на топе мачты, ярко вспыхнув на фоне бледно‑голубого неба. У Клинтона сжалось сердце — гордость за свой флаг никогда не оставляла его.

— Отвечают, — пробормотал Денхэм.

Клинтон навел подзорную трубу. Над мерцающей белой башней парусов пышным цветком распустился американский флаг.

— Иди своей дорогой, — перевел лейтенант.

«Гурон» с презрением отверг вызов маленькой канонерки.

— Открываем огонь, — нахмурился Клинтон. — Целиться прямо перед носом.

Феррис поспешил на бак проследить за подготовкой пушки.

Выстрел, заглушенный ветром, прозвучал жалким тихим хлопком, серый шлейф порохового дыма тут же унесло в сторону. Куда упало ядро, невозможно было заметить.

— Они не изменили курс, — заметил Денхэм.

— Отлично. — Клинтон старался говорить спокойно. — Попробуем целиться в паруса.

Шестнадцатифунтовая снова хлопнула, как незапертая дверь на сквозняке, но на этот раз у наблюдателей вырвался дружный крик радости. В одном из лиселей «Гурона» искрой света вспыхнула дыра, пробитая ядром. Мгновение парус держал форму, потом разлетелся в клочья, как лопнувший бумажный пакет.

На палубе и реях клипера засуетились матросы. Не успели канониры перезарядить носовое орудие, как рваный парус исчез и на его месте развернулся новый.

— Хорошая команда у мерзавца… — Клинтон внезапно умолк.

«Гурон» начал резко разворачиваться. Казалось, он собирался пройти перед самым носом у преследователей. Кодрингтон понял, в чем дело: Сент‑Джон готовился поймать ветер — и ему это удалось.

Ветер обрушился на белоснежную гору парусов, завывая в мачтах, как стая голодных волков. Стройный клипер накренился, чуть присел, как скаковой жеребец от удара плети, и рванулся вперед. Вспарывая острым как нож корпусом темные всклокоченные волны, он весело мчался, взметая к небу фонтаны белых брызг.

— Узлов двадцать, не меньше! — воскликнул Денхэм, не веря своим глазам.

По сравнению с великолепным быстрым кораблем канонерка выглядела неповоротливым бревном. «Черная шутка» могла с таким же успехом стоять на месте. Клипер дерзко пересек ее курс вне досягаемости дальнобойного орудия и устремился в свободные просторы Атлантики.

Матросы на реях «Гурона» радостно размахивали шапками, широко раскрывая рты в ликующем крике. Клинтон навел подзорную трубу на палубу клипера, где стоял высокий человек в простом темно‑синем кителе. Клинтон сразу узнал широкие плечи и гордую посадку головы — в последний раз он смотрел на них через прицел дуэльного пистолета.

Сент‑Джон поднял руку в издевательском прощальном жесте и неторопливо отошел. К горлу Клинтона подступил горький комок.

Капитан захлопнул подзорную трубу.

— В погоню! Ложимся на его курс.

Он избегал встречаться взглядом с офицерами, боясь прочитать на их лицах жалость.

Лежа на койке и до боли сцепив пальцы, Робин прислушивалась к стону деревянных переборок и пронзительному скрипу, доносившемуся снизу. «Гурон» менял курс. Скрип издавали восьмидюймовые рулевые канаты, наматываясь на блоки. Робин невольно сжалась, представляя, как толстые канаты, прикрепленные к рулевым крюкам, разворачивают огромный деревянный руль под кормой клипера, одолевая мощный напор воды.

С палубы донесся громоподобный рев ветра в снастях, затрещал такелаж, захлопали паруса. Судно резко накренилось, и Робин едва не выбросило из койки.

Стены каюты гулко вибрировали в такт ударам волн, словно корпус скрипки. Корабль дрожал от полноты жизни, взлетая и опускаясь в стремительном беге.

Сквозь шум едва слышались ликующие крики людей. Вскочив с койки, Робин, держась за поручни, пересекла каюту и замолотила кулаком по двери.

— Натаниэль! Ответь сейчас же.

— Капитан сказал, мне нельзя с вами разговаривать, — донесся приглушенный голос.

— Ну не мучь меня! — крикнула она. — Что происходит?

Натаниэль долго молчал, колеблясь между чувством долга и своей привязанностью к храброй девушке.

— Мы поймали ветер, мэм, — ответил он наконец. — Несемся, будто все черти за нами гонятся.

— А «Черная шутка»? Где британская канонерка?

— Нас никто теперь не догонит. Эта коптилка еще до вечера скроется из глаз. Едва ползет, словно стоит на якоре.

Робин прижалась лбом к двери, изо всех сил зажмурив глаза и пытаясь побороть тошнотворную волну отчаяния.