Лев Вершинин - Лихолетье Ойкумены

Перед нею – наместник Азии, чье имя внушает почтение и трепет всем сатрапиям от Пафлагонии до самой Атропатены. Он поворачивается и выходит, даже не обернувшись на закусившую губы невестку, плотно прикрыв за собою дверь маленькой комнаты, где только что позволил себе хоть недолго, а побыть человеком.

Спиной ощущая ждущий взгляд готовых расплакаться серых глаз, равных которым нет в Ойкумене, но не разрешая себе оглянуться.

Нет, он уже не боится ничего! Что было, прошло, и повторения не будет! Даже если ему придется ломать себе душу через колено.

Но при посторонних, пусть даже и при ничтожном, обученном молчанию рабе, наместник Азии не должен быть никем иным, кроме как самим собою.

Антигоном Одноглазым.

…Переход. Лестница. Коридор.

Дверь. Портик. Лестница.

И у начала ступеней, рядом с мраморным грифоном – человек в безвкусном, кричаще-ярком халате, туго подпоясанный сребротканым кушаком.

Горбатый нос. Глаза-маслины. Тугие завитки бороды. Забавно завитые пряди волос, свисающие с висков.

Купчишка, каких много. Не сразу и поймешь – то ли финикиец, то ли иудей. Скорее второе.

Прах земной.

Однако стоит прямо, не падая и даже не намереваясь падать на колени. Лишь слегка склоняет голову при появлении Одноглазого. А затем приветствует его, резко, по-военному вскинув к небесам правую руку.

– Хайре, архистратег!

Подойдя почти вплотную к невероятному купчишке, Антигон замер.

– Ну?!

В космах бороды мелькают ослепительно белые зубы.

– Мелькарт дает добро!

Ни стражники, выученно направившие на странного гостя копья, ни рабы, стоящие рядом в ожидании возможных повелений, не расслышали непонятных слов горбоносого. Зато Антигон, ко всеобщему изумлению, делает всего лишь шаг вперед и крепко, едва ли не как ровню, обнимает купчишку.

– Ох, Вар!.. Ну, удружил! Пошли, расскажешь!..

Будто сбросив с плеч лишние три десятка лет, наместник Азии взлетает по лестнице и совсем ненамного успевают опередить его вымуштрованные прислужники, без всяких указаний сообразившие, что необходимо готовить обильную трапезу с музыкой и вином, и бассейн для омовения с банщицами, и надлежащие одеяния.

Кто совсем не торопится, так это горбоносый.

С усталым достоинством славно поработавшего и заслужившего отдых человека поднимается по мраморным ступеням во дворец лишь час назад прибывший с тирским караваном Исраэль Вар-Ицхак, известный многим также и под именем Железный Вар, бессменный лохаг* разведки Одноглазого, на ходу сбрасывая с плеч опостылевший финикийский халат…

Агора– центральная площадь города.

Азаты– дословно: «свободные»; служилое сословие Персии, несколько напоминающее позднейшее дворянство. Именно из них набиралась тяжелая конница «бессмертных».

Акмэ– возраст расцвета жизни (от 30 до 50 лет).

Андрион– мужская половина дома.

Анкас– крючковатый жезл для управления боевым слоном.

Архиграмматик– дословно: старший писец; в чиновничьей иерархии – звание, соответствующее начальнику личной канцелярии правителя.

Архонт– старейшина или высокопоставленный сановник.

Базилевс– царь.

Булевтерий– здание-резиденция органов городской власти.

Гармост– комендант гарнизона, имевший военную и гражданскую власть.

Гекатомба– большое, особо торжественное жертвоприношение.

Гептера– линейный боевой корабль с семью рядами весел.

Гетайр– воин этерии, конной гвардии царя; из числа гетайров выдвигались сановники того или иного ранга.

Гиматий– плащ.

Гинекей– женская половина дома.

Гиппарх– командир конного отряда; архигиппарх – заместитель главнокомандующего, начальник всей конницы.

Гоплит– тяжеловооруженный пехотинец.

Гопломах– преподаватель боевых искусств.

Гипербореи– полумифические обитатели Севера.

Дасткарт– поместье в древней Персии.

Долопы, паравеи– окраинные племена Эпира.

Достан– персидская песня-баллада.

Диадохи– дословно: «наследники»; принятое в истории собирательное название полководцев, поделивших державу Александра Македонского.

Иеродулы– храмовые рабы, низшая жреческая степень.

Инсигнии– знаки царской власти (диадема, скипетр и т. д.).