Бернард Корнуэлл - Честь Шарпа

— Сэр?

— Трубите побудку. Трубите до тех пор, пока лейтенант не доберется до противника.

— Да, сэр.

Французы, предупрежденные звуками горна, наблюдали, как одинокий всадник едет к ним с белым носовым платком, поднятым вверх. Из вежливости они приказали, чтобы их люди прекратили стрелять в неуловимых стрелков в скалах.

Пороховой дым рассеивался, смытый струями дождя, и Трампер-Джонс исчез, окруженный французскими офицерами. Шарп обернулся:

— Стоять вольно!

Пять рот расслабились. Шарп смотрел на речной берег:

— Сержанта Харпер!

— Сэр! — Огромный человек — на четыре дюйма выше Шарпа, в котором было все шесть футов, подошел с берега. Он был одним из стрелков, которые вместе с Шарпом служили в этом батальоне красных мундиров, как остатки подразделения, разбитого в прежних боях. Хотя солдаты Южного Эссекса носили красные мундиры и стреляли из мушкетов, этот человек, как и другие стрелки старой роты Шарпа, все еще носил зеленую куртку и был вооружен винтовкой. Харпер подошел к Шарпу.

— Вы думаете, что педерасты сдадутся?

— У них нет другого выбора. Они знают, что попали в ловушку. Если они не смогут избавиться от нас в течение часа, им конец.

Харпер рассмеялся. Если у Шарпа и был друг, так это сержант. Они делили между собой каждое поле боя в Испании и Португалии, и единственной вещью, которую не мог разделить Харпер, было чувство вины, которое часто посещало Шарпа после смерти его жены.

Шарп потирал руки, застывшие от этого не соответствующего времени года холода.

— Я хочу немного чая, Патрик. У тебя есть мое разрешение развести огонь.

Харпер усмехнулся.

— Да, сэр. — Он говорил с заметным акцентом уроженца Ольстера.

Чай еще не остыл в кружке, зажатой в ладонях Шарпа, когда лейтенант Майкл Трампер-Джонс возвратился с французским полковником. Шарп уже приказал, чтобы поддельные знамена были убраны, и теперь он двинулся навстречу своему несчастному противнику. Он отказался взять его шпагу. Полковник, который знал, что он не сможет взять этот мост без пушек, согласился на предложенные условия. Его утешает, сказал он, что он капитулировал перед таким знаменитым воином, как майор Шарп.

Майор Шарп поблагодарил его. Он предложил ему чаю.

Два часа спустя, когда генерал Престон прибыл со своими пятью батальонами, озадаченный тем, что он не слышит впереди стрельбы, он нашел тысячу пятьсот французских военнопленных, три захваченных пушки, и четыре фургона припасов. Французские мушкеты были сложены на дороге. Все награбленное, что французы тащили из деревни, где стояли гарнизоном, было в карманах людей Шарпа. Ни один солдат Южного Эссекса, ни один из стрелков Фредериксона не был даже ранен. Французы потеряли семь человек и еще раненными двадцать одного.

— Поздравляю, Шарп!

— Спасибо, сэр.

Офицер за офицером подходили с поздравлениями. Он отклонял их. Он объяснял, что у французов действительно не было никакого выбора, они наверняка не смяли бы его заслон без пушек, и все же они поздравляли его, пока, смущенный, он не ушел назад к мосту.

Он пересек мост над бурной водой и нашел квартирмейстера Южного Эссекса, толстенького офицера по имени Коллип, который сопровождал половину батальона в ночном марше.

Шарп завел Коллипа в расселину среди скал. Лицо Шарпа было мрачно как смерть.

— Вы — счастливчик, мистер Коллип.

— Да, сэр. — Коллип выглядел испуганным. Он присоединился к Южному Эссексу только за два месяца до этого.

— Скажите мне, почему вы счастливчик, мистер. Коллип?

Коллип нервно сглотнул:

— Потому что не будет никакого наказания, сэр?

— Никогда и не было бы никакого наказания, мистер Коллип.

— Нет, сэр?

— Потому что это была моя ошибка. Я поверил вам, когда вы сказали, что можете взять на себя весь багаж. Я был не прав. А вы?

— Я очень сожалею, сэр.

В ту ночь Шарп и его капитаны шли в авангарде со стрелками Фредериксона. Он шел впереди, чтобы показать им путь, которым они должны идти, и он оставил Коллипа с лейтенантами вести солдат. Он возвратился и обнаружил Коллипа на краю глубокого оврага, который было весьма трудно пересечь. Шарп уже провел здесь стрелков: сначала вниз по крутому берегу, потом вброд через ледяной поток, образовавшийся после проливных дождей этой весны, затем вверх по противоположному берегу, в мокрой одежде, застывающей на ветру.

Когда он возвратился к пяти ротам, он увидел, что находится перед лицом провала.