Жаклин Монсиньи - Кровавая Роза

– Я вижу, божественная Зефирина, только славу, счастье, любовь…

– А еще? – настаивала Зефирина.

– А разве этого мало? – улыбнулся Нострадамус.

Зефирина и Нострадамус долго беседовали вполголоса. Им было нужно столько рассказать друг другу! Зефирина поведала ему о тех ужасных приключениях, которые им пришлось пережить. Она рассказала о своих угрызениях совести, о том, как ей мучительно стыдно перед Фульвио.

– Предавали ли вы его когда-нибудь в мыслях?

– Нет, Мишель, никогда!

– Тогда, дорогая моя, идите с миром! Только наш ум создает свет или тень. В вас же я вижу только свет. Храните для него чистоту вашего сердца и верность вашей души.

Зефирина вскинула голову. Она поняла, что хотел сказать маг из Салона.

– Объясните мне последнюю загадку, Мишель. В ваших центуриях есть место о кровавой розе. Почему у моих детей есть на теле этот знак, такой же, как у Карла V и у правителей инков? Этот знак происходит из крови великого Саладина?

– Наши знания о человеческом теле очень ограничены, Зефирина, но я заметил, что подобные знаки нередко возникают через много поколений, и люди эти как бы обретают свои исконные силы, почерпнутые из первоисточника. Ваших детей ждет великое будущее, Зефирина!

– О! Скажите, Мишель… – умоляюще попросила молодая женщина.

Трижды пропел петух. Мишель Нострадамус вздрогнул.

– Идите, вам пора, дорогая… ваш муж проснулся. Он – ваша жизнь!

Зефирина спустилась в спальню, где в кровати под балдахином спал Фульвио. Он заворочался, ища жену. Зефирина быстро скользнула обратно в кровать и крепко прижалась к мужу. Фульвио, ее любовь!

На следующий день супруги Фарнелло отбыли в Италию. Зефирина везла на руках маленького Саладина.

– Прощайте, Нострадамус.

– Прощайте, божественная Зефирина.

Великий маг удержал ее руку.

– Теперь моя очередь задать вам последний вопрос. Почему вы так назвали меня: «Нострадамус»?

– Nec pluribus impar! – лукаво ответила Зефирина.

– Не уступающий и множеству! – повторил удивленный Мишель.

– Maqister dixit (мэтр сказал), – смеясь, бросил Фульвио.

– Sardine! Salamalees! [196]– каркнул Гро Леон, и тяжелая карета тронулась в путь.

Своей тонкой рукой Мишель провел по лбу. Выглянув в окошко, Зефирина увидела, как одинокая темная фигура двинулась к дому из темно-красного кирпича, залитого лучами яркого солнца.

– Князь Фарнелло возвращается! Вместе с женой и детьми! – доносилось со всех сторон.

– Суза… Турин… Верчелли… Палестро… Милан… – Зефирина вдыхала знакомые запахи аканта и жасмина. Взволнованный Фульвио показывал ей апельсиновые, оливковые и лимонные рощи, холмы, покрытые виноградниками, восхитительные долины. Видя сей благодатный край, кто бы мог подумать, что еще совсем недавно здесь полыхала война? Впрочем, кое-где встречались разрушенные деревни, однако князь нигде не видел испанских отрядов.

– Вот, мадам, мы и приехали!

Мадемуазель Плюш показала пальцем на дворец Фарнелло.

Взволнованные, Фульвио и Зефирина остановили кортеж. Они смотрели на серебристо-стальные воды реки, извивавшейся у подножия холма, и комок подступал у них к горлу. На этом холме стояла деревня и высился замок.

Издалека все казалось нетронутым: три башни, донжоны. Колоннада и резные карнизы по-прежнему придавали строению внушительный и одновременно изящный вид.

Однако по мере того, как они продвигались вперед, все заметнее становились повреждения, нанесенные войной.

– Ах, дьявол рогоносец! Черт побери!

Потрясенный Ла Дусер вместе с Зефириной и Фульвио обнаруживал, что прекрасные мраморные статуи разбиты, великолепные черные кипарисы вырублены, фонтаны пересохли. Жители деревни покинули свои дома.

– Фульвио! О, Фульвио!

Со слезами на глазах Зефирина въезжала в разоренный замок, в который когда-то приехала, чтобы встретиться с людоедом Фульвио.

Над колоннами, завершавшими монументальные ворота, возвышался наполовину разбитый герб князей Фарнелло. Леопард с золотой пастью на лазурном фоне с идущей по верху надписью золотыми буквами: «Я хочу!»

Обняв Зефирину, Фульвио заставил Зефирину поднять голову вверх:

– Думаю, мне придется сменить девиз моих предков и написать: «То, чего хочет женщина!»

– Фульвио… – взволнованно пробормотала Зефирина.

С окружающих холмов им навстречу бежали попрятавшиеся там крестьяне. Они образовали живой коридор, по которому ехал их князь, повелитель их маленького государства.