Георг Борн: Грешница и кающаяся. Часть I

Все было тихо и в башне, и на реке. Только вода плескалась, ударяясь о камни замка, и дождь стучал по стеклам окон. Иногда раздавался скрип флюгера или стук плохо притворенной ставни.

Кастелян почти неслышно отворил дверь и впустил своих товарищей; потом снова запер ее, чтобы она не скрипела и не хлопала на ветру.

— Дай мне фонарь, я пойду вперед! — обратился он к Карлу, стоявшему возле лейтенанта.

— Как переменчива судьба,— тихо сказал фон Рейц.— Прежде я желанным гостем въезжал в этот замок через главные ворота, а теперь прихожу сюда непрошеным через задние.

— Всему свое время,— рассмеялся Кастелян и вывернул фитиль в фонаре, отчего вся комната внезапно осветилась мерцающим светом.

Они оказались в прихожей замка. Лейтенант поочередно садился в каждое кресло, забавляясь треском рассохшегося дерева.

— Перестаньте, лейтенант,— обратился к нему Кастелян.— Мне кажется, маленькой Минны здесь нет.

— Уж эти женщины! — возразил лейтенант.— Мебель здесь несколько поистерлась… Обломки…

В эту минуту Кастелян, обладавший весьма тонким слухом, различил шум шагов. Они приближались из коридора, соединявшего башню с главной частью замка. Не зная, кто идет, он быстро подал знак к молчанию и повернул винт у фонаря, так что свет внезапно потух.

— Зажгите фонарь, все в порядке! — раздался сдержанный женский голос.

— Минна…— прошептал Кастелян и направил свет на вошедшую девушку. В своем белом передничке, кокетливо приподнятом платье и нарядной прическе она походила на субретку.

— Да, это я. Торопитесь. Часовые только сменились. На лестнице, что ведет в комнату с драгоценностями, стоит часовой. Точно ночной колпак,— шутя добавила она.

— Ну, эти опаснее всех,— заметил лейтенант.— Я знаю это по опыту.

— Думаете, он поднимет шум? Мы сумеем заткнуть ему глотку! — Кастелян пожал Минне ручку.

— Я останусь здесь, чтобы прикрыть отступление,— сказала она смеясь.— Ведь ты сам хорошо знаешь дорогу.

— Да, конечно. Мы пойдем втроем. Ведь второго часового на этой стороне нет?

— Только один, там, где всю ночь горит лампа,— отозвалась миловидная девушка.

Кастелян вертел ею, как хотел. Верно, любовь слепа — этот безбородый толстый человек чем-то привлекал женщин. Ведь и старая Роберта любила его. Она не только нежно заботилась о нем, но и доверяла ему свои дела, что, впрочем, послужило ей вовсе не на благо: негодяй за ее любовь убил и ограбил ее. Правда, старая Роберта едва ли заслуживала лучшей участи — сколько невинных существ пали жертвой ее корыстолюбия и жадности.

Маленькая Минна осталась в башне, а мужчины осторожно направились по коридору, от которого в обе стороны вели проходы в комнаты прислуги.

Покои короля и королевы были расположены совсем в другой, отдельной части замка, выходившей на площадь и к увеселительному саду.

Воры подошли к широкой лестнице, что вела в ту часть замка, где помещались кладовые. Сначала это были комнаты с бельем и постелями, потом с посудой и разного рода запасами и, наконец, на полпролета выше, за железными дверями и решетками — с драгоценными вещами. Кастелян шел впереди, неся фонарь, слабо освещавший лестницу и живопись на стенах. Карл и лейтенант следовали за ним, озираясь по сторонам.

Обогнув выступ стены, они миновали широкие, богато украшенные коридоры и подошли к последней лестнице. Наверху горел огонь, и часовой мерно шагал взад и вперед по площадке.

— Спрячьте фонарь,— шепнул лейтенант,— а то этот мошенник заметит нас.

— И окликнет,— закончил Карл.

— Тогда мы его свяжем.— Кастелян спрятал фонарь.

— Пустите меня вперед: клянусь честью, мы попадем в комнату, хотя бы её охранял цербер о ста головах,— тихо проговорил лейтенант. Им овладела какая-то слепая ярость, еще более усилившаяся при мысли, что добыча этой ночи может спасти его, будто для этого потерянного человека могло быть другое спасение, кроме смерти.

Кастелян был достаточно хитер, чтобы не противиться желанию фон Рейца.

Часовой, которого двое оставшихся позади мошенников не могли видеть, казалось, услышал шум приближающихся шагов. По его тени можно было догадаться, что он остановился и смотрит вниз.

И тут лейтенант ступил на освещенную лестницу.

— Кто там? — послышался испуганный голос.

— Друг! — словно в шутку ответил фон Рейц, и в ту же минуту на верху лестницы послышался шум от падения тяжелого тела и громкий стон,

— Он убил его,— озабоченно сказал Карл.