Филипп Ванденберг: Проклятый манускрипт

— Чушь, — с нажимом сказал отступник, — об этом я никогда не думал. Но вполне могу себе представить, что Афра когда-либо намекала вам, кому она доверяла больше всего. Попробуйте вспомнить.

— Нет, по крайней мере я об этом не знаю. — Афра сделала вид, что задумалась.

— Есть этот архитектор, Ульрих фон Энзинген, — произнес, хитро ухмыляясь, Амандус Виллановус. — В Страсбурге они жили, как муж и жена, так сказать, во грехе…

— Так и есть, она говорила об этом во время нашего путешествия. Но она еще говорила, что эти отношения по многим причинам окончены. И вообще Афра очень мало упоминала о своей личной жизни. — Внутри Афра вся дрожала. Стоит ли говорить, что встретила Ульриха фон Энзингена? Или лучше промолчать? Вопрос заключался в следующем: узнал ли ее господин Амандус там, у Рейнских ворот?

— Подумайте об этом еще раз! — голос отступника звучал странно. — Вы не останетесь внакладе.

Афра опустила голову и сделала вид, что припоминает все их путешествие в Венецию, день за днем. Но в голове на самом деле было пусто. Она совершенно не представляла, как себя вести. Спустя какое-то время она ответила:

— К сожалению, магистр Амандус, мне не приходит в голову ничего такого, что могло бы вам помочь.

— Очень жаль, — в его словах прозвучала угроза. — Ну, я уверен, что вы все же что-нибудь да вспомните. Мы вернемся. Подумайте хорошенько, иначе…

Отступник предпочел не оканчивать предложение, но Афра почувствовала невысказанную угрозу.

Не прощаясь, только слегка поклонившись, оба отвернулись и исчезли в толпе Рыбного переулка.

На безопасном расстоянии Амандус Виллановус остановился и вопросительно посмотрел на своего спутника.

— И что ты о ней думаешь? — произнес он и сжал губы.

Его спутник цинично ухмыльнулся.

— Это совершенно не та Гизела Кухлер, с которой я говорил в церкви Мадонны дель Орто в Венеции. Это так же верно, как и то, что меня зовут Иоахим фон Флорис.

Хотя они и договорились на следующий день обсудить свою дальнейшую стратегию поведения, в назначенный час Гус не появился. Этот факт и недавняя встреча с отступниками не способствовали тому, чтобы Афра чувствовала себя спокойной.

Когда на следующий день король Сигизмунд, приехавший из Шпайера, с большой помпой въехал в Констанцу и расположился в Риппенхаус, напротив кафедрального собора, Афра воспользовалась неразберихой в городе, чтобы незамеченной отправиться к дому Фиды Пфистер, где остановился Ян Гус. Пергамент был у нее с собой. При этом чувствовала она себя неуютно.

Афра заметила, что стражники по всему городу заняты только тем, что срывают листовки с тезисами, которые Гус расклеивал на домах при помощи мучного клейстера. Один из стражников, которого расспросила Афра, объяснил, что Папа Иоанн издал такое распоряжение. И пусть ему приходится действовать против своих убеждений, он вынужден выполнить этот приказ.

Перед домом Фиды Пфистер собралось много людей. Стоя на табурете, Иоганн фон Райнштайн тщетно пытался совладать с бушующей толпой. Прошло некоторое время, прежде чем Афра поняла, о чем вообще речь: пока одни кричали «Еретик!» и «Пособник дьявола!», другие образовали вокруг магистра Иоганна круг, чтобы помешать людям напасть. Афре с большим трудом удалось протолкаться к Райнштайну.

— Что случилось?! — задыхаясь, воскликнула она.

Увидев Афру, Райнштайн слез с табурета и прокричал девушке прямо в ухо:

— Они схватили Яна Гуса! Еще сегодня ему должны предъявить обвинение в ереси.

— Но у Гуса ведь охранная грамота короля. Никто не имеет права судить его, даже Папа!

Райнштайн горько усмехнулся:

— Ну вы же видите, чего стоит эта грамота. Не больше, чем дешевая индульгенция, а может, и того меньше.

— А где сейчас магистр Гус?

— Я не знаю. Стражники, схватившие Гуса, не собирались отчитываться.

Женщина, услышавшая их громкий разговор, вмешалась:

— Они увезли его на остров, в монастырь доминиканцев. Я своими глазами видела. Это просто ужас. Гус никакой не еретик. Он просто осмелился высказать то, что думают все.

— Слишком многие — вряд ли, — сказал Иоганн фон Райнштайн, указывая рукой на бушующую толпу. Слова его прозвучали горько.

— И что вы теперь собираетесь делать? — напрямик спросила Афра.

Магистр пожал плечами.

— Что я могу сделать? Я, какой-то безвестный магистр из Богемии!

— Но вы же не можете просто так стоять и смотреть, как над магистром Гусом свершится процесс. Тот, кого обвиняют в ереси, приговорен изначально. Или вы когда-нибудь видели, чтобы процесс над еретиком окончился помилованием?