Анна Овчинникова - Шут и трубадур

Рэндери почувствовал на себе ее взгляд и вскинул глаза.

— Ничего, госпожа! — ободряюще пробормотал он. — Только держитесь у меня за спиной, и все будет хорошо!

У Кристины задрожали губы.

Трубадур надел шлем, поднял меч, прижался к нему щекой и закрыл глаза. Может, он молился, а может быть, беседовал со своим мечом.

Кристина вспомнила, что рыцарские мечи имеют имена, и ей захотелось спросить, как зовут меч Кристиана Рэндери…

Трубадур закончил молитву и встал — одним отчаянным рывком, как поднимаются на ноги упавшие боевые кони.

— Сейчас мы выйдем отсюда, — сказал он, прищуренными глазами глядя на Кристину из-под козырька шлема. — Я пойду первым, и если крикну: «Закрывайте!» — сразу захлопывайте дверь и задвигайте засов. Если все будет спокойно, за мной выйдет госпожа, а ты, шут, пойдешь последним и будешь светить. Понятно?

— Да! — быстро ответила Кристина.

— А можно, я пойду первым? — тонким голосом спросил шут.

Рэндери молча взглянул на него, шагнул к двери и потянул из скобы засов.

Кристина встала у плеча трубадура, внимательно заглядывая ему в глаза.

Рэндери поудобнее перехватил рукоять меча.

— Фата-Моргана… — прошептал он. — ОТКРЫВАЙТЕ!!!

Кристина, едва не оглохнув от этого крика, рванула на себя дверь, и Рэндери стремительно шагнул в открывшийся проем. Глухая темнота поглотила его, но почти сразу он гулко окликнул из коридора:

— Выходите!

— Даже жалко отсюда уходить, — сказала Кристина брату. — Я бы еще здесь посидела!

Да здравствует фея Фата-Моргана!

Да здравствует небесная донна, которая не дает рыцарю заблудиться в глухой чащобе, выводит своего паладина из тумана и исцеляет раны лучше арники… Разве без ее помощи удалось бы Рэндери так быстро выбраться из перепутанных, как трещины в камне, коридоров старого замка?

Он с самого начала шел наугад, но вскоре впереди мелькнул яркий свет, и его лицо окатил прохладный ветер.

Рэндери пошел к ветру и свету, как к зелени оазиса в пустыне, и вскоре перешагнул через порог низкой двери, так и не встретив по пути ни единого шапарца — ни мертвого, ни живого. Видно, мало помогла язычникам вся сотня их богов.

Трубадур, Кристина и Юджин пересекли пустынный двор и выбрались в пролом стены, которая в этом месте подходила совсем близко к замку.

Шуту показалось, что он встал из могилы.

От грозы не осталось и следа, небо было пронзительно-синим, поля звенели от птичьего крика, высокая трава согнулась под тяжестью дождевых капель, сверкающих разноцветными огоньками. Мир лежал перед ним дочиста умытый, ярко-зеленый и ярко-синий — и ясный, как распахнутые глаза Кристины.

Были ли вообще ножи и копья, лютая ярость в раскосых черных глазах, темные коридоры, бешеный визг и скользкая кровь под ногами? А может, не было и Роберта Льва и всего остального — просто они с Кристиной уснули, набегавшись по полям, и видели страшный сон?

Рэндери с лязгом бросил в ножны меч и огляделся.

Юджин кинул факел в траву, сел в пролом в стене и уронил на колени тонкие руки.

— Ждите меня здесь! — велел странствующий рыцарь шуту и Кристине. — Я приведу коня.

Рэндери завернул за угловую башню, споткнулся, не удержался на ногах и с коротким задавленным стоном рухнул ничком на мокрую траву…

На него обрушились потоки дождевой воды, сразу вымочив до костей, а он жадно глотал дождевые капли, слизывал их с травы — и все никак не мог напиться. Он забыл, куда шел, купаясь в траве, как в реке, потом с трудом перевернулся на спину, посмотрел в далекое небо — и сам не понял, что засыпает…

Облака в синеве вскипели, заструились вниз длинной клубящейся дугой, где-то в небесах протрубили призрачные герольды, и по облачному мосту заскользила к земле фея Фата-Моргана. За ее плечами билось сотканное из утренних туманов покрывало, а земля у нижнего конца моста вдруг запестрела невиданно яркими цветами. Фея Фата-Моргана шагнула с моста на цветочный ковер, и цветы не смялась под ее ногами, привыкшими ходить по облакам…

Рэндери рванулся, чтобы встать навстречу своей донне, но она уже склонилась над ним, положив ему на лоб легкую прохладную руку.

— Рыцарь… — сказала она — почему-то голосом Кристины, — еще не время спать!

А потом фея Фата-Моргана стала таять и расплываться, словно клочок разорванного ветром облака, и вместо нее над Рэндери нависла укоризненная лошадиная морда. Белый конь тихо фыркал, трогал лоб хозяина теплыми губами и призывно звенел уздечкой.