Анна Овчинникова: Шут и трубадур

— Вы едете за холмы?! — вскричала Кристина таким тоном, будто Рэндери заявил, что хочет броситься вниз головой со сторожевой башни замка. — Туда нельзя, рыцарь!

— Туда нельзя! — эхом откликнулся шут.

— Я отправлюсь туда после того, как отвезу вас в аббатство, госпожа, — сказал Рэндери, подумав, что Кристина боится, как бы он не позабыл про свое обещание.

Но она вскочила на ноги и так же сбивчиво и горячо, как только что поносила трубадура за трусость, стала упрашивать его не пересекать границы Торнихозских холмов — ни сейчас, ни потом, никогда в жизни!

— Вы не вернетесь оттуда, рыцарь! Лесной народ Торнихоза никого не пускает в свои чащобы, никого! Хранители Засечной Черты убьют вас, как только вы перевалите через холмы, а если вам удастся ускользнуть от Хранителей, вас убьют дикие крамы — они стреляют отравленными стрелами и никого не щадят! А духи озер и рек? А паки, сторожащие лесные клады? А магроны, которые сосут по ночам кровь? А слуги волшебницы Эхо, заманивающие путников в трясину и в дебри? А… А… Даже шапарцы никогда не суются вглубь Торнихоза! Зачем вы хотите отправиться туда, рыцарь? Там ведь никто не живет! Только нечисть и дикие крамы…

— Интересно! — сказал Рэндери таким тоном, каким недавно обронил: «Будет гроза!». — Я видел море и степи Палангута, видел леса Сэтерленда и города Лима и Шека, теперь мне хочется увидеть леса Торнихоза. И да хранит меня фея Фата-Моргана!

— Не надо, рыцарь! — жалобно взмолилась Кристина. — За торнихозскими холмами еще не строил селений ни один эсвей, и все, кто уходят туда — не возвращаются! Даже сам Роберт Лев…

Рэндери засмеялся.

— Даже сам епископ Шекский… — сказала тогда Кристина. — Пять лет назад он собрал большой отряд рыцарей и всякой разной голи и отправился с ними в Торнихоз, чтобы вырубить тамошние леса, обратить язычников-крамов в христианство, а их земли раздать верным слугам господним. Епископ взял для защиты от нечисти мощи святого Франциска Сагарского и изображение Богоматери, освященное самим папой! Почти три тысячи людей ушли вместе с ним и графом Мальроком в торнихозские леса — а вернулись оттуда только сто человек. И граф, и епископ, и мощи, и изображение Богоматери — все это осталось гнить в торнихозских болотах! Но даже те, кому посчастливилось вернуться, говорят, до сих пор страдают от порчи, которую наводят Хранители Засечной Черты, от нее не спасешься даже святой водой! — в голосе Кристины прозвучало нечто вроде гордости за непобедимую торнихозскую нечисть. — И с тех пор за те холмы никто не ходил. Никому не справиться с торнихозским народом лесов! Наверное, даже папе!

— Знаете, госпожа, — задумчиво проговорил Рэндери, — если бы вас услышал, скажем, епископ Бигль, он обвинил бы вас в ереси и потребовал, чтобы из вас изгнали беса…

Кристина пренебрежительно фыркнула — она явно не боялась епископа Бигля, как не боялась привидений и торни.

Эта девочка-госпожа нравилась Рэндери все больше: она была совсем не похожа на знатных дам, которых он перевидал немало на своем веку — как малиновка не похожа на индюшку. Хотя Рэндери знал толк в куртуазной науке, он всегда чувствовал себя свободнее верхом на коне с мечом в руке, чем рядом с какой-нибудь баронессой, графиней или маркизой, говорящей с приезжим трубадуром на куртуазном языке или — на куда более откровенном — языке взглядов. А эта провинциальная девочка не сравнивала зарю с трепетанием лепестков алой розы; она и ругалась, и восхищалась без оглядки!

Порой Рэндери переставал слышать ее голос из-за накатывающей волнами огненной боли, но он отмахивался и от боли, и от жажды, и от желания лечь и уснуть прямо здесь, на холодном земляному полу, и находил в себе силы отвечать госпоже, хотя часто сам не слышал, что отвечает. Всё это были пустяки, стоило уже подумать о том, как они выберутся отсюда!

Бедняга Пью больше не вздыхал за освященной дверью, да и за другой дверью царило мертвое молчание. Роберт Лев явно не собирался разыскивать свою донну, значит, рано или поздно придется сделать вылазку — так не лучше ли отважиться на нее сейчас, пока у него еще есть силы держать меч?

— Если бы ваш епископ Бигль жил в Торнихозе, ему пришлось бы изгонять беса из всех! — заявила Кристина. — У нас даже дети знают, что нельзя соваться за Великую Засечную Черту. А наши священники, если не могут справиться с чумой, с засухой или с неурожаем, зовут на помощь альсингов с восточных холмов. А ваш епископ просто старый дурень! Ой…