Дэйл Фурутани: Убить сёгуна

Незнакомец был очень похож на ронина, но разве мог самурай пасть так низко, чтобы превратиться в уличного комедианта?

Командир стражников внимательно наблюдал, как мужчина взял большой детский волчок и обвязал его пеньковой веревкой. Легким движением кисти он заставил игрушку крутиться, а потом из ножен, лежащих на земле, выхватил меч, резким движением поймал вращающийся волчок и поставил его на плоскость клинка.

Некоторое время комедиант держал меч неподвижно, затем слегка повернул его и направил волчок вниз по сверкающей стали. Стражник был поражен качеством клинка. Как и все представители своего класса, он с детства умел ценить хороший меч. Одно из двух: или ронин в прошлом был знатным самураем, или ему посчастливилось найти оружие на поле битвы.

Когда волчок достиг рукоятки меча, человек перевернул клинок, заставив игрушку вернуться назад, к острию, затем ловким ударом подбросил волчок в воздух и поймал другой стороной меча. Потом снова направил игрушку вниз по лезвию и возвратил к концу. Начальник был восхищен тем, как мужчина владел оружием. Тот действовал настолько уверенно, что находил время заглянуть в лица зачарованных зрелищем детей. Странно: создавалось впечатление, будто он кого-то искал.

Когда волчок возвратился к острию меча, человек резко взмахнул им, но на этот раз поймал игрушку на режущую кромку клинка. В толпе завопили от восторга. С безразличным видом ронин направил волчок вниз к самой рукоятке, а потом назад к острию. Кругом захлопали в ладоши.

Ронин держал волчок на мече, пока он не стал замедлять вращение и покачиваться. Но вот он подбросил волчок высоко вверх и поймал свободной рукой. Зрители снова восторженно зааплодировали и принялись бросать монеты на скатерть, лежащую у ног незнакомца. Тот церемонно поклонился, посмотрел прямо в глаза командиру стражников и улыбнулся.

Начальник удивился смелости уличного актера, пусть даже и бывшего самурая. Он привык к тому, что горожане кланяются ему, не смея взглянуть в глаза. Внезапно стражник ощутил странную тревогу и вгляделся в лицо комедианта. Нет, раньше они не встречались, однако в облике непонятного человека было нечто неуловимо знакомое… Он почувствовал замешательство, и в это время кто-то закричал:

— Иэясу-сама!

Стражник тут же скомандовал:

— Все на колени!

Толпа поспешно выполнила приказ. Многие матери стали звать к себе детей, чтобы объяснить им, как следует держать себя в присутствии сёгуна. Начальник, одобрительно кивая, всматривался в толпу, дабы убедиться, что все оказывают должное уважение правителю. Внезапно он понял, что человек с юлой исчез.

Еще раз окинув толпу быстрым взглядом, командир стражников вместе со своими людьми опустился на одно колено, как и подобает военным, приветствующим старшего по званию. Однако его беспокоил странный актер. Надо обязательно вспомнить, где они встречались…

Иэясу окружали зодчие и несколько даймё, среди которых были Хонда, Накамура, Окубо, Тояма и Ёсида. Сёгун энергично шел вдоль стены. Остальные следовали за ним, только хромой Окубо отставал.

В целом сёгун был удовлетворен тем, как идет строительство, однако не показывал вида. Он весьма заботился о том, как выглядит на людях.

Они все утро провели на ногах. Иэясу славился своим большим животом, тем не менее свято верил в полезность военной подготовки: совершал длительные пешие походы, подолгу ездил верхом и хорошо стрелял из мушкета. Правитель утверждал, что его любимое занятие — соколиная охота, ибо она имитирует настоящее сражение. Осмотр нисколько не утомил его, а вот зодчие уже вспотели. И разумеется, не только от усталости.

— Как видишь, Иэясу-сама, строительство этой части стены значительно продвинулось, — произнес главный архитектор.

Сёгун молчал, пристально глядя на зодчего. Тот вспотел еще больше. Новый правитель не только был чрезвычайно требователен к качеству работы, он также заботился об изяществе постройки. Подобного сочетания трудно достичь, да еще во время осмотра сёгун находил недостатки либо в плане качества, либо стоимости. А ведь нельзя расстраивать повелителя всей Японии, который может предать смерти любого человека.

— Что скажешь, Окубо-сан? — спросил Иэясу. Ему было интересно мнение именно этого вассала.

— Полагаю, только ты сам, Иэясу-сама, можешь судить о том, хорошо ли продвигается строительство на этом участке.

Сёгун оставил замечание без ответа.