Роже Нимье - Влюбленный д'Артаньян или пятнадцать лет спустя

— Сир, скоро вы потеряете слугу, который работал вам во благо. Труд не завершен, но дело продвинулось вперед. Здание вашего государства превратится в самое прекрасное сооружение в Европе.

— О, господин кардинал, увижу ли я его завершение? Это уже для сына. Остается надеяться, что он будет признателен нам за это.

— Трудно рассчитывать на признательность детей и кошек. Они самым естественным образом считают себя царями на земле, и весь мир лишь укрепляет их в этом убеждении.

— Но если кошки подрастают, мой кузен?

— Кошки никогда не подрастают, сир. Разве что…

— Разве что?

— Разве что превращаются в тигров, как, например, я. Но это уже другая раса.

Людовик XIII бросил на умирающего быстрый взгляд, где нетерпение смешивалось с восхищением и страхом. Ришелье перехватил этот взгляд и, как ни в чем не бывало, улыбнулся.

— Ребенок, о котором мы говорим, топает порой ногами?

— Весьма вспыльчив, что мне совершенно не нравится, мне, человеку терпеливому, который столько перенес на своем веку. Возможно, это у него от королевы. В испанской крови вечно пылает огонь.

— Я хочу поговорить с вами о королеве, сир. Она считала меня своим самым непримиримым врагом.

— Разве вы им-никогда не были?

— Я был только вашим другом.

— Самым заядлым из моих друзей. Королева вам простит, она женщина добрая, хотя отставка де Тревиля, который был ей так предан, вряд ли расположит ее к мягкости.

— Сир, я уже думал, кем заменить господина де Тревиля, и ее величество найдет, надеюсь, выбор удачным.

— Замена де Тревиля! Черт возьми, кузен, дело у вас не стоит. Тревиль ушел в отставку лишь накануне.

— Тот, о ком я подумал, оказал королеве немалые услуги. Мне хочется, чтоб вы, ваше величество, одобрили мой выбор. Гасконец вскоре вернется, выполнив свою задачу, и то, что должен был передать мне, передаст вам.

— Вы пока еще мне не говорили ни о каком гасконце…

— Этому неустрашимому гасконцу вверена нынче государственная тайна. Это д'Артаньян, сир.

— В моем королевстве полно тайн, — пробурчал король. — А д'Артаньян, по-моему, вечно суется туда, куда его не просят.

— Там, где другому не проскользнуть, он проскочит. Это резвость серны, храбрость льва, верность слона.

— Вас послушать, так окажется, что кроме д'Артаньяна, в моем королевстве нет больше слуг.

— Он прекрасно вам послужит как капитан мушкетеров.

— Капитан!.. О, мой кузен, вы так щедры.

— Это потому, что я так болен, сир.

— Не вступал ли этот д'Артаньян когда-то с королевой в сговор?

— Ради чести вашего величества.

— Терпеть не могу людей, которые вмешиваются в мои тайны и в дела моей чести, не испросив моего согласия.

— Сир, вам не придется жаловаться, когда вы узнаете, какую он привез вам тайну. Она сделает вас первым монархом мира.

— Возможно, раз вы этого желаете. Ну, а по поводу назначения мы еще потолкуем. Это все?

— Я завещаю вашему величеству трех министров, которые знают свое дело: де Нуае, де Шавиньи и кардинал Мазарини.

— Это хорошо, что вы завещаете мне троих. Они станут присматривать друг за другом, и у меня будет меньше забот. Мой кузен, вы пускаетесь в подробности, потому что намерены…

— Умереть. Совершенно верно, сир, умереть.

— Я этого не говорил.

— Это сказал я. Именно я, сир. Я покорнейше готов выслушать вопросы вашего величества.

— Существует предположение… это не более, чем сплетни… Болтают, будто господин Шавиньи… ваш сын.

— Как воспрепятствовать молве?

— О, это более, чем молва. По этому поводу распевают песенки.

— Будь Шавиньи моим сыном, я пожалел бы его.

— Это почему же?

— Потому что у меня много врагов. Будучи не в состоянии вредить мне лично, они вредят моим родственникам.

— Разве я не беру их под свою защиту?

— Время от времени, сир. Людовик XIII закусил губу.

— Родственник мне Шавиньи или не родственник, я все равно его жалею.

— Отчего же?

— Тот, чье имя он носит как сын, не блещет, увы, умом.

И на лице кардинала появилась улыбка — подтверждение слухов о связи, существовавшей между мадам Бутилье, матерью графа Шавиньи, и кардиналом.

— Я оставляю вам, ваше величество, еще одного верного слугу, который заслуживает вашей признательности.

— Но, дорогой кузен, — искренне поразился король, — скоро у меня будет столько слуг, что мне самому нечего будет делать.

— Только управлять, сир. Этого человека зовут Пелиссон де Пелиссар.

— Как раз этого я знаю. Превосходный дворянин, пожиратель паштетов, отважный воин, к тому же набожный католик.