Роже Нимье - Влюбленный д'Артаньян или пятнадцать лет спустя

— Могу добавить: незаурядный дипломат и ученая голова по части военного дела.

— Этот мне куда больше по нутру, чем ваш д'Артаньян. Что прикажете мне делать с этим феноменом?

— Определите его куда-нибудь послом.

— Да, но тогда он будет жить вдали от меня.

— Сделайте его маршалом Франции в знак признательности перед его заслугами инженера.

— Гораздо лучше.

И король, обожавший предаваться мыслям о войне, потер руки.

— Я счастлив, — произнес Ришелье со слабой улыбкой, — покинуть ваше величество в таком превосходном настроении.

— Мне будет вас так не доставать, мой кузен. Точнее сказать, я почувствую ваше отсутствие, если вы не встанете на ноги к концу года. Вам нужен отдых, потерпите еще немного. Все образуется.

Ришелье глянул на короля, скрывавшего в момент ухода под оживленностью свою подлинную радость.

Не размыкая век, Ришелье пребывал минуту в неподвижности, словно погрузился в сон.

Затем позвонил.

Появился Шерпантье, его первый секретарь.

— Попросите Мюло и Л а Фолена. Шерпантье поклонился.

Вскоре к умирающему вошли Мюло и Ла Фолен. Мюло с трудом сдерживал слезы. Ла Фолен задыхался.

— Приблизьтесь, — произнес Ришелье. — Вы, господин Ла Фолен, всю жизнь поддерживали меня против моих самых непримиримых врагов…

— Ваше преосвященство!

— Ограждали от непрошенных особ, докучающих при жизни и не ведающих жалости в годину смерти.

— Я продолжу мое дело, монсеньер это знает, — воскликнул Ла Фолен с анжуйским акцентом.

— Нет, Ла Фолен, на этот раз персона слишком знатна и вы не сможете указать ей на дверь.

— Кто это, ваше преосвященство, кто?

— Это смерть. Но я пригласил вас не для того, чтоб рассуждать о пустяках. Мне хотелось бы знать…

И кардинал сделал усилие, чтоб говорить громче.

— Мне хотелось бы знать, хорошенько ли вы поели сегодня.

— Да, — ваше преосвященство, — ответил, слегка поколебавшись, Ла Фолей, Да, хотя, должен сказать, пища не лезла мне в рот.

— Что же вы ели?

— Да так, немного… Каша, но превосходная. Паштет из зайца и паштет из кабана. Бекасы. Немного зелени.

— И это все?

— Фаршированный поросенок, ну и всякая там мелочь.

— Это именно то, что я желал от вас услышать. Спасибо, Ла Фолен. Благодаря вам я насладился последней трапезой. А теперь оставьте меня с Мюло.

И Ла Фолен вышел, пятясь. Он закрыл глаза своему хозяину на гастрономическую сторону жизни.

Мюло подошел вплотную к ложу кардинала.

То был самоотверженный человек.

Когда после убийства маршала д'Анкра [9] Он же Кончило Кончини — итальянский авантюрист. Пользовался дурной славой. Убит при попытке ареста по приказу Людовика ХШ в 1617 г . кардинал оказался в изгнании в Авиньоне, Мюло доставил ему туда три или четыре тысячи экю — все свое состояние, С той поры кардинал взял себе другого духовника. Но Мюло, ласковое и в то же время суровое ухо церкви, остался при первом министре.

— Как ты считаешь, сколько надо отслужить месс, чтоб вызволить душу из чистилища?

— Церковь не предусматривает таких подробностей.

— Ты невежда, — беззлобно отозвался кардинал. — Их требуется ровно столько, сколько необходимо, чтоб нагреть печь, швыряя в нее снег. Это значит…

Мюло устремил на него вопросительный взгляд.

— Значит, времени на это уйдет очень-очень много. Лицо кардинала передернулось в гримасе. Затем он спросил:

— Каково вино урожая 1642 года?

— Редкостное, монсеньер. Роскошное, бархатистое, крепкое, любопытный букет тончайших оттенков. И главное: тягучее! Несомненно, великий год.

— Да, 1642 — это великий год, — пробормотал кардинал. — Д'Артаньян не опоздает. Спасибо, мой добрый Мюло. Великий год. Мы это запомним.

Тридцать шесть часов спустя, 3 декабря 1642 года, в среду, Жан-Арман дю Плесси, кардинал-герцог де Ришелье преставился.

В тот же самый день всадник в обгорелых лохмотьях, с трудом сидевший на лошади и похожий на человека, вырвавшегося из пожара, явился у Гобленской заставы. На его лице читалась решимость.

Казалось, ездок вот-вот лишится чувств, и сержант гвардии сторожевого поста предложил ему сойти с седла, чтобы перевести дух.

— Отведите меня в Кардинальский дворец, — скороговоркой произнес прибывший.

— В Кардинальский дворец — пожалуйста, однако без кардинала, — отозвался сержант.

— Почему?

— Да потому, что он только что сдох.

Д'Артаньян оцепенел, словно пораженный громом. Затем произошло нечто само собой разумеющееся: он рухнул в беспамятстве с лошади.