Роже Мож - Дикари

Он отогнул пеленку и обнажил тельце ребенка.

— Очевидно одно: это — мальчик. Он превосходно сложен, нет сомнений...

Малыш широко открыл глаза, почувствовав свет.

— Скажи-ка, а глаза у него не голубые. Да он смуглый! Чей же он?

— Это ребенок одной рабыни.

— Рабыни? В любом случае, — весело сказал он, изображая из себя человека, не брезгующего никакими шутками, — тебя нельзя обвинить в том, что ты его отец! А что ты делал тогда, когда я только заметил тебя издалека, с дороги?

Тут тон его изменился, и он смотрел Сулле прямо в глаза. Галл выдержал этот взгляд.

— Я хотел бросить его свиньям, — сказал он решительно.

— Вот как! — спокойно произнес Серторий. — А почему?

— Эта рабыня не хочет его.

— Что за бред! — воскликнул он. — Ты меня удивляешь. Совершенно не в твоих интересах избавляться от него, если это всего лишь малыш какой-то рабыни. Это же две лишние руки для твоей фермы! Естественно, — продолжал он дружеским тоном, — тебе это не очень-то и надо, при всех тех поместьях, которыми ты владеешь. Но зачем растрачивать уже имеющееся? И потом, чем этот несчастный не понравился твоей рабыне?

— Это очень молодая девушка. Она была изнасилована, пока я находился на руднике около Везувия, а теперь родился ребенок. Она не хочет, чтобы он жил, да и я тоже.

— А почему ты тоже? Ведь у тебя должны быть другие причины!

— Вовсе нет, — твердо сказал Сулла. — Потому что эта молодая девушка носит на щиколотке золотой браслет, на котором выгравировано мое имя, и потому что каждый вечер она ложится в мою постель, и я хочу, чтобы она по-прежнему принадлежала мне. Этот ребенок будет напоминать нам о несчастьях, продолжения которых нам удалось избежать ценой больших страданий. И главным образом благодаря тебе.

— Я не сомневаюсь, что у тебя серьезные причины поступить так, а не иначе, — сказал человек из сполетария, — но я торопился сказать тебе, что ты не имеешь на это права.

— Я здесь хозяин, — сказал Сулла.

— Ты не владеешь ничем, просто временно, пока ты присутствуешь на земле, тебя окружает некая видимость. Это ребенок — Божье создание. Господь захотел его появления на свет, чтобы малыш показал тебе путь к добру.

— К добру! — горько произнес Сулла. — Это — ребенок зла, и он может стать лишь источником несчастий для молодой девушки и для меня самого. И самое главное, о каком Боге ты говоришь — том, который таким нелепым способом хочет указать мне дорогу, которую я давно знаю?

— Я говорю с тобой от имени того Бога, который год назад спас тебе жизнь в сполетарии амфитеатра Колизея, в столице мира.

— Но это же ты, Серторий, спас мне жизнь! Ты и твои помощники, они осмелились нарушить закон Рима и стали выхаживать меня, чтобы выиграть для меня время.

— Нет, — сказал Серторий. — Мы отказались сделать это. Но Бог заговорил с нами, и нам оставалось только ему повиноваться. Как и ты должен повиноваться ему сегодня, хотя и стоишь рядом с загоном для свиней.

— А как с тобой говорил Бог, Серторий? — с иронией спросил не сдающийся Сулла.

— Устами Металлы, твоей возницы.

— Я знал, что это она принесла меня к вам и заклинала спасти меня ценой ваших собственных жизней. Но я не знал, что Бог говорил ее устами, да и весь Рим удивился бы, узнав об этом...

— Но весь Рим об этом узнал, мой дорогой Сулла, так как весь амфитеатр видел это собственными глазами.

— Можешь объяснить точнее? Я знаю, что Металла погибла от ударов карфагенской возницы, но тогда я был без сознания, на ваших руках, а когда выздоровел и меня должны были отправить на рудники, вы мне не сказали, что все дело было в Боге.

— Потому что мы должны были молчать и скрывать свои чувства, так как рисковали своим существованием. А Металла не таилась, она решила принять смерть от хищников на арене вместе с другими христианами, чтобы объявить всем о своей вере в Христа. А несколькими часами раньше, когда я отказался спасти тебя, говоря, что я не имею на это права, она мне ответила, что я обязан это сделать, так как Христос, являющийся источником жизни, считает жизнь любого созданного им существа единственной и бесценной. Несколькими неделями раньше она была на моей проповеди, когда я произнес эти слова, и она просто напомнила мне о них.

— Потому что ты принадлежишь к секте Христоса, и твои помощники тоже, как мне сказал об этом Мезий?

— Да, Сулла. И Металла присоединилась к христианам, чтобы принять мученическую смерть. А я, после того как скрывался некоторое время в Риме, потому что нас, моих мальчиков и меня, уже начали подозревать, отправился в Германию, чтобы нести туда доброе слово. И эта дорога волею Бога, который беспокоится о тебе, привела меня сюда; а теперь Господь повелевает тебе пойти и положить ребенка обратно в колыбель. И если сегодня его мать не хочет его, то отдай его какой-нибудь другой рабыне, кормящей сейчас младенца, или прикажи поить козьим молоком. А всем скажи, что это твой сын. И мальчик будет в это верить, он будет служить тебе и любить тебя так, как сын любит своего отца, а ты будешь лгать ему до тех пор, пока не поймешь, что он бесконечно предан тебе и ты уже можешь открыть ему правду, если он, конечно, сумеет ее выдержать. И однажды его мать поблагодарит тебя за то, что ты сохранил ему жизнь и не омрачил ваш союз преступлением. Таким образом, в противоположность тому, что ты мне только что сказал, любовь восторжествует над злом, так как Христос учил нас, что уже в самой природе любви заложена победа над злом на Земле.