Бернард Корнуэлл - Месть Шарпа

Шарп вздохнул. Может, в штабе его ожидает письмо от Джейн?

Письма, конечно, не оказалось, и Шарп разозлился на себя за эту глупую надежду, за упрямство, за ссору, за дуэль, за всё, что грозило ложкой дёгтя подпортить бочку мёда его послевоенного бытия.

А утром бригаде пришёл приказ выдвигаться на восток. К Тулузе.

Майор Пьер Дюко обрёл в лице Шалона идеального исполнителя. Потребности сержанта были невелики: женщина в койке, мясо на столе и вино в брюхе. Но больше всего сержанту нравилось, когда решения за него принимает кто-то другой, и этому «кому-то» он готов был платить собачьей преданностью. Нужда в начальнике отнюдь не подразумевала глупости сержанта. У него было довольно здравого смысла, чтобы понимать: на свете много людей, превосходящих интеллектом сержанта Шалона, и один из них — майор Дюко. В деле предательства императора Шалон и Дюко нашли друг друга.

Девять всадников скакали от Бордо на восток. Их путь лежал севернее теснимого англичанами маршала Сульта и южнее маневрирующего под Парижем Наполеона. Дюко со спутниками держался холмов центральной Франции. Денег заговорщикам хватало и на пристойный ночлег, и на шлюх, и на провизию, и на запасных лошадей, и на гражданские шмотки вместо рваных мундиров, которые, по наблюдению Дюко, драгуны не выбросили, а, сложив, припрятали. Мундиры были их гордостью. Как «каденетты». Волос-то они тоже не стригли, и в любой момент могли заплести в привычные косицы. Обладание золотом имело и тёмную сторону. Приходилось избегать совсем уж безлюдных просёлков, где могли устроить засаду дезертиры.

Компания подобралась интернациональная. Дюко, Шалон и трое из драгун принадлежали к гордым потомкам галлов. Был саксонец — здоровенный детина с глазами цвета зимнего неба, у которого, несмотря на отсутствие двух пальцев на правой кисти, хватило бы сил свернуть человеку шею одним движением. Смуглый поляк, пятый кавалерист, отличался немногословием и угодливостью. Список завершали двое итальянцев, поступивших на службу к французам в легендарные годы, когда Наполеона звали генералом Бонапартом. Они все говорили по-французски, они доверяли Шалону, а, раз Шалон доверял Дюко, они безропотно повиновались низкорослому очкастому майору.

Недельный марш-бросок закончился на брошенном хуторе, где они и обосновались. Дюко не настаивал на скрытности, не мешая драгунам наведываться в ближайший городок, прося лишь привозить ему газеты.

— Если мы не прячемся, — хмуро поинтересовался у Шалона один из итальянцев, — то кой чёрт мы тут торчим?

Шалон и сам недоумевал, но призвал товарища к терпению:

— Майор вынюхивает, откуда ветер дует. — пояснил он.

Странные ветры дули над Францией. Странные и опасные. Спустя две недели мучительного ничегонеделания на хуторе Дюко пригласил сержанта на прогулку. Раздвигая сапогами некошеную высокую траву, они шли вдоль ручейка.

— Вы отдаёте себе отчёт, — произнёс Дюко, — что император нас никогда не простит?

Солдат всегда солдат. Прогуливаясь, сержант Шалон не выпускал из рук карабина, внимательно обшаривая взором опушку леса за ручьём:

— Какая разница, мсье? Император — везунчик, только удача — баба капризная. Рано или поздно Его Величеству прижмут хвост.

— Встречались с императором?

— Не имел удовольствия, мсье. Видел часто, но лично не довелось.

— У него по-корсикански обострённое понимание чести. Заденьте его семью, и он будет мстить вам до гробовой доски.

Шалон встревожился. В четырёх клетях, привезённых в Бордо, находилась собственность Наполеона и его семейства, а времени поразмыслить, куда она подевалась, у императора скоро будет много.

— Пусть так, мсье. Что он нам сделает из темницы?

— Император Франции, — разъяснил Дюко, — есть глава государства. Положим, его сместили, заменив другим. Королём, например. Закавыка в том, что король будет вести себя, как полномочный правопреемник императора. Относительно имущества в особенности. Мысль вам моя понятна?

— Вполне.

Два орла парили над иззубренной стеной леса, и Дюко почему-то пришёл на ум Тес-де-Буш, где его в который раз чувствительно щёлкнул по самолюбию английский стрелок. Шарп. Всякий раз, когда их пути пересекались, этот безмозглый солдафон каким-то непостижимым образом умудрялся расстроить самые изощрённые планы Дюко. Так случилось и в Тес-де-Буш, и француз порой с бессильной яростью обнаруживал, что думает не о способе оградить себя и Шалона от мести императора, а о проклятом стрелке.