Георг Борн - Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2

Изабелла совершала с Марфори и супругом увеселительные поездки и вообще наслаждалась плодами захваченного с собой богатства.

Наполеон и Евгения, отказавшись от всякого вмешательства, однако, считали необходимым оказывать изгнанной королеве, имевшей право на их гостеприимство, должное внимание.

Император держал себя с Изабеллой так, словно она еще была на испанском престоле. При посещении королевского семейства он надевал ленточку ордена Изабеллы. Во время приема Изабеллы в Тюильри ей отдавались почести как царствующей особе.

Королева, не теряя надежды на свое возвращение, стала обдумывать предложение о передаче принцу Астурийскому испанского престола. Она надеялась таким образом снова обрести власть с помощью своего сына, и послала письмо старику Эспартеро, предложив ему регентство.

Старый герцог предпочел не отвечать на письмо, да и что мог он написать изгнанной королеве? Утешать ее? И вправе ли он пробуждать в ней надежды, которые сам осуждал? Он молчал, и это молчание тоже было ответом.

Благочестивый Кларет поддерживал связь с оставшимися в Испании братьями, страстно желавшими возвращения Изабеллы.

Всем было известно, что в Санта Мадре хранились огромные ценности, которые бесследно исчезли в ночь перед пожаром. Братья святого Викентия вместо того, чтобы положить их на алтарь отечества, прихватили с собой как свою собственность. Это незаконное похищение вызвало справедливое распоряжение временного правительства о переписи всего церковного имущества, чтобы его не могли присвоить частные лица. Губернаторы провинций получили приказ составить описи церковных имений и прислать их правительству.

Серано и Приму стало известно от некоторых преданных им монахов, что часть сокровищ Санта Мадре отправлена за границу, а другую присвоили бежавшие инквизиторы, один из них, Анастазио, находился в Бургосе.

Гутиерес де Кастро, как и другие губернаторы, получил приказание ревизовать сокровища Бургосского собора, — одной из богатейших готических церквей Испании, и прислать соответствующий документ. Гутиерес де Кастро не предполагал, что это поручение станет его смертным приговором, он еще не знал всей страшной силы иезуитов и приготовился исполнить распоряжение, касающееся переписи церковных имений.

Но молва гласила другое, и в то утро, когда губернатор со своими секретарями отправился в собор, среди монахов и собравшегося народа распространился слух, что Гутиерес де Кастро хочет ограбить церковь, а правительство присвоить награбленные сокровища.

На площади перед собором собралась толпа фамильяров и недовольных губернатором работников, перешептывавшихся с монахами. Недалеко от входа стояло несколько человек с неприятными лицами, среди них особенно выделялся юноша лет восемнадцати в бедной истертой одежде, провожавший губернатора ненавистным взглядом. Он был худ и невелик ростом. Когда-то черная, теперь порыжевшая грязная шляпа, низко надвинутая на лоб, бросала тень на бледное лицо с начинающейся пробиваться рыжей бородой.

— Он идет в ловушку, — прошептал стоявший около него фамильяр, — говорят, что ты служил у него писцом, Жозе?

— Не у него, а у его предшественника, — отвечал рыжебородый юноша, — когда он явился, меня прогнали.

— А, так ты пришел сюда с голодным желудком, плут! Не выпускай же его! Я помогу тебе.

— Мне приказано наблюдать, действительно ли этот Гутиерес де Кастро отважится ограбить церковь.

— Вероятно, по приказанию твоей матери? — спросил фамильяр.

— Разве тебе известно, кто моя мать? Я и сам не знаю этого.

— Мне как-то говорили здесь, в монастыре, что мать пиеца Жозе монахиня.

— Монахиня… я вырос среди чужих людей, и ни один не мог сказать мне правды.

— Ничего, надо самому стать кем-нибудь! Кто поручил тебе караулить здесь?

— Очень высокая особа, мой друг, монахиня королевы.

— Черт возьми! Патрочинио? Откуда она тебя знает?

— Она должна меня знать, — небрежно отвечал молодой человек, писец Жозе, — потому, что в награду обещала открыть очень важную для меня тайну.

— Вот какие связи могут иметь писцы! Послушай, если ты, в чем я не сомневаюсь, получишь доходное место в Париже, вспомни обо мне, тоже нуждающемся в деньгах. Слышишь, Жозе, не позабудь же!

— Нет, нет, — угрюмо отвечал юноша, — только я сам не имею еще ничего.

Во время этого разговора губернатор вошел в церковь, он велел затворить двери и поставить караул. В то же мгновение раздались грозные крики из монастыря и толпы на улице.