Уилбур Смит - Неукротимый, как море

Ник оторвался от окна и схватил микрофон.

— Машинное отделение, подтвердить верхнюю границу зеленого.

— Точно так, шкипер, обороты на краю сектора. — Беспечный голос стармеха вплелся в грохот налетевшей волны.

«Верхняя граница зеленого» означала предельную мощность, при которой изготовитель громадных дизелей «Миррлис» гарантировал их безопасную работу. По сравнению с экономическим режимом этот съедал непомерно много топлива. Ник выжимал из двигателей все возможное, не залезая в красный сектор, отмечавший восемьдесят процентов и выше. Стоило продержать дизели в этой зоне долгое время, и они могли выйти из строя.

Ник вернулся к стулу и снова втиснулся в парусиновое сиденье. Достал было портсигар, но вдруг замер с зажигалкой в руке. Во рту сухо, язык покрылся вязким налетом. С самого выхода из Кейптауна Ник курил не переставая и едва находил время поспать. Он, передернувшись, провел языком по нёбу, спрятал сигару обратно и скорчился на стуле, уставившись перед собой. Непонятно почему «Колдун» опаздывал, и требовалось срочно найти причину.

Внезапно Ник выпрямился, от возникшей догадки глаза сверкнули стальным блеском.

Он тихонько поднялся, кивнул стоявшему на вахте третьему помощнику и скользнул в глубину мостика, к двери, ведущей в его каюту. Ник решил схитрить — команде ни к чему было знать, что капитан вдруг решил спуститься на нижние палубы. Из каюты он бросился к капитанскому трапу.

Центральный пост управления, со всех сторон защищенный от грохота дизелей двойной стеклянной перегородкой, по части оснащения ничем не уступал ходовому мостику. На пульт, расположенный под иллюминаторами, выводилась в цифровом виде все та же информация о состоянии систем судна.

При виде самого машинного отделения даже у Ника, лично следившего за установкой оборудования, захватило дух.

В просторном зале с выкрашенными в белый цвет стенами стояли два дизельных двигателя «Миррлис», разделенные узким проходом. Каждый высотой в два и длиной в четыре «кадиллака», поставленных бампер к бамперу. У каждого по тридцать шесть цилиндров, увенчанных деловито снующими шатунами и клапанами. И каждый мог развить по одиннадцать тысяч лошадиных сил полезной мощности.

По традиции любой заглянувший в машинное отделение, включая капитана, должен был известить старшего механика, но Ник подошел к раздвижным дверям и нырнул в кондиционированную прохладу центрального поста управления, оставив позади душный, жаркий зал, пропитанный запахом машинного масла.

Винни Бейкер в компании с одним из электриков стоял на коленях у открытого шкафа, набитого цветными проводами и транзисторными коммутаторами, и о чем-то горячо спорил. Не успел долговязый стармех разогнуться и подняться с колен, как Ник оказался у пульта управления.

Он разозлился не на шутку, губы сжались в прямую жесткую линию, густые темные брови сдвинулись над пронзительными зелеными глазами и крупным, слегка крючковатым носом.

— Вы отменили мою команду и держите двигатели на семидесяти процентах, — бесстрастно высказался Ник, сдерживая ярость.

— Это именно то, что я называю «верхней границей». В такой шторм восемьдесят процентов болтика на болтике от судна не оставят.

Винни замолчал. В это время «Колдун», задрав корму, перевалил очередной гребень, лопасти замолотили воздух, и пост управления содрогнулся от тряски.

— Видали? Ну что, добавить оборотов? — ухмыльнулся Винни.

— «Колдун» рассчитан на такую нагрузку.

— Да в этих условиях все, что угодно, полетит к черту!

— Значит, так: блокировку снять, — по-прежнему ровным голосом сказал Ник, ткнув в сторону хромированного рычага, которым стармех управлял двигателями и мог отменить любую команду, поступившую с мостика. — Я не тороплю, у вас есть целых пять секунд.

— Проваливай отсюда. И чтоб я тебя больше не видел рядом с моим хозяйством!

— Хорошо. Тогда я сам, — кивнул Ник и потянулся к рычагу.

— Убери руки! — взревел Винни и схватил гаечный ключ со стола. — Слушай, ты, замороженный британский хлыщ, только тронь машину, и я тебе все зубы пересчитаю!

Ник удивленно замер — его настолько поразил эпитет, что он едва не расхохотался. «„Замороженный“. Так вот, значит, каким я выгляжу со стороны», — подумал Ник и спокойно ответил, взявшись за рычаг:

— Мы пойдем на восьмидесяти процентах, хотя бы и через труп бундабергского какаду.

Теперь опешил Винни Бейкер, уж очень неожиданно прозвучало типично австралийское прозвище, которым награждают пропойцу, проспиртовавшего мозги местной маркой рома. Он отбросил гаечный ключ, звякнувший при этом о палубу, спрятал очки в задний карман и, поддернув комбинезон, объявил: