Павел Комарницкий - Время терпеливых (Мария Ростовская)

— Хм… счастливая… — Феодулия тоже обняла сестру, вздохнула. — Не посватает он меня, Мариша.

— Тебя? Не посватает? Да ты… Да ты в зеркало гляделась давно ли?

— Бывало, — слабо улыбнулась Феодулия.

— Ну и как?

— Да вроде всё на месте.

— На ме-е-есте… Ежели он ТЕБЯ не посватает, то зачем он вообще сюда явился? Калачи с пирогами есть?

Феодулия снова чуть улыбнулась.

— Не умеешь ты сердцем чуять, Мариша. Мала ещё.

— Ох-ох-ох… Тоже мне, старая ведунья! Тебе пятнадцать, мне четырнадцать — велика ли разница?

— Не в том дело, Мариша. Вот только чую я — не посватает он меня.

— А кого ж тогда?

— А вот увидим… — Феодулия отвернулась, едва не столкнув сестру с лавки, — Ладно, давай уже спать… Вот встанем завтра, а под глазами синие круги. Как к гостям выйти?

…

— … Да ведь непорядок это — младшую дочь наперёд старшей выдавать!

Князь Михаил был крепко озадачен. Разумеется, предложение князя Василька Константиновича, ясное и недвусмысленное, было ему на руку. Однако всё равно, непорядок, на Руси так не принято…

— Так что ответишь ты мне… тятя?

Михаил вздрогнул, кинул взгляд на собеседника. Молодой князь Василько сидел, опустив голову. Ишь ты, «тятя»… Вот и беда, что нету над тобой отцовской воли… Сам себе, вишь, хозяин, оттого и дурит. Подавай ему Марию, и всё тут! Чем Феодулия-то нехороша?

Василько Константинович, князь Ростовский, вдруг пал с лавки на колени, поднял на Михаила отчаянные глаза.

— Отдай… Всю Русь поперёк прошёл, никого не надо… А как увидел твою Марию, так будто и воздуха вокруг нету… Отдай, молю, тятя!

— Эк тебя разобрало… — крякнул Михаил. — Мать, а мать! Ты чего молчишь?

— Воля твоя, княже, — чуть поджав губы, ответила княгиня Феофания.

Михаил тряхнул головой, твердея, принимая решение.

— Ладно, чего там… Раз уж так всё выходит… Эй, Лешко!

В княжью горницу проворно вскочил молодой человек.

— Распорядись там! Княжну Марию сюда позовите!

— Марию? — чуть помедлив, уточнил молодой человек.

— Никак ты оглох?! — возвысил голос князь Михаил — Марию, я сказал!

…

— Идут, идут!

Сенные девки, юркие, как мыши, и так же точно имеющие великолепный нюх на любое событие, доступное их мозгам, шустро бежали впереди князева посланца, нырнули куда-то в неприметную щель — ну точно мыши…

Обе княжны уже сидели принаряженные, причёсанные — ждали. Собственно, Мария ждала только одного: когда призовут к батюшке Феодулию, к жениху на смотрины. А чего ждала Феодулия, одному Богу известно — сидела себе, смотрела то в окошко, то в стол, то в пол…

В горницу, склонившись в низкой двери, пролез княжий дворовый тиун Лешко, из молодых, да ранних.

— Княжна Мария! Батюшка князь тебя к себе зовёт.

— Меня?! — опешила Мария.

— Тебя, тебя.

Девушка беспомощно оглянулась на сестру. Феодулия слабо улыбнулась в ответ.

— Иди, Мариша.

— Но как же, Филя…

— Иди, иди! — Феодулия вновь улыбнулась, кивнула взмахом ресниц, как она одна это умела — Вот так, Мариша. А ты говоришь, зеркало…

Всё дальнейшее Мария видела как будто со стороны, сквозь текучую воду. Как во сне, шла она по полутёмным переходам, как во сне, вступила в отцовскую красную горницу…

— … Да ты слышишь ли, Мария? — князь возвысил голос — Отвечай же!

Мария опомнилась наконец, и обнаружила себя стоящей посреди горницы, перед сидящими отцом и матерью. А рядом с отцом сидел молодой князь Василько, глядя на неё молящими глазами.

— Сомлела малость девка, — вслух сделал вывод отец. — Князь Ростовский Василько Константинович просит вот у меня твоей руки. Что скажешь-то?

— Да… — надо же, и голос сел.

— Ну вот и ладно, — облегчённо вздохнул князь Михаил, как будто здоровенный куль с зерном с плеч скинул. Обернулся к князю Васильку. — Насчёт свадьбы, я полагаю, так решим… Э, э! Да ты слышишь ли меня, Василько Константинович?

Князь Михаил вгляделся в лицо собеседника, рассмеялся, хлопнул себя руками по ляжкам.

— Два сапога пара! Всё, Мария, иди покуда! Всё, говорю, свободна!

…

— … Филя, прости меня! Простишь?

В горнице, где спали сёстры, было сегодня жарко — по случаю приезда важных гостей истопники натопили все печи в княжьем тереме, как в бане — но Мария лежала, укутавшись до подбородка.

— За что, Мариша? Нет твоей вины передо мной.

— Ну как же… Филя, ведь я жениха у тебя увела, так выходит…

— Нет твоей вины, Мариша, — уже твёрже повторила Феодулия. — ОН выбрал тебя, понимаешь? Как увидел тебя, так и полюбил. В тот же миг.