Саймон Скэрроу - Гладиатор по крови

Макрон неловко поднялся на ноги. Голова его все еще кружилась; он покрутил ею из стороны в сторону, чтобы избавиться от неприятного ощущения, после чего, оступаясь, направился к раненному им в руку мятежнику. Тот еще оставался в седле и со стоном зажимал рану. Он слишком поздно заметил Макрона, когда спасаться уже было слишком поздно. Взяв поводья, Макрон направил на раба свой меч.

— Если хочешь жить, вылезай из седла…

Мятежник кивнул и, неловко перебросив ногу через седло, спрыгнул на землю по другую сторону от Макрона, после чего ударился в бегство. Центурион внимательно проследил за ним, и когда раб оказался на достаточном расстоянии, убрал в ножны меч и успокоил коня, прежде чем сесть на него. Животное оказалось пугливым, и Макрону пришлось поговорить с ним и поцокать языком, прежде чем повести его к Катону.

— С тобой ничего не случилось? — с тревогой в голосе спросил тот.

— Всё в порядке. Поехали.

Поторопив коней, они продолжили погоню. Короткая схватка дала возможность основной группе рабов уехать вперед, и, продвигаясь по сузившейся дороге, Катон внимательно высматривал признаки присутствия врага. Дорога петляла по самом хребту полуострова, и он все время ждал, что вот-вот заметит гладиатора с оравой его телохранителей. Однако их нигде не было видно, и Катона начинало охватывать жуткое сомнение. Затем дорога поднялась на небольшой холм, с которого открывался вид до самого конца полуострова. Впереди никого не было.

— Дерьмо! — прошипел сквозь стиснутые зубы Катон.

— В какой Аид они провалились? — буркнул Макрон. — Как мы могли упустить их из вида? Как?

— Значит, они свернули с дороги, — решил Катон, проклиная самого себя. — Придется поворачивать назад.

Потянув на себя поводья, он заставил коня развернуться и рысью направился обратно по тропе, внимательно глядя из стороны в сторону. И через четверть мили обнаружил то, что искал: развилку, мимо которой чуть раньше пронесся галопом. От дороги отделялась вьющаяся по склону тропа. Немедленно свернув на нее с главной дороги, они поехали вниз, мимо скал и корявых деревьев. Снизу уже доносились плеск и шипение волн прибоя, а потом тропа вывела их на площадку наверху небольшой скалы, прежде чем, круто повернув в обратную сторону, спуститься к берегу.

Катон услышал доносящиеся снизу крики и звон оружия. Не далее как в нескольких сотнях футов от берега находился небольшой римский военный корабль, в котором он признал одну из либурн. Ее окружали несколько лодок, и Катон сразу сообразил, что именно здесь происходит.

— Дерьмо, это тот самый военный корабль, что ночью сел на мель. Мятежники захватывают его!

Они направили коней вниз по тропе. Ехать пришлось недолго, и Катон с Макроном скоро очутились на узкой полоске песка. Пляж оказался едва ли не в сотню шагов шириной, несколько заброшенных хижин жались к подножию берегового утеса. Мятежники оставили своих коней на краю воды. Там же находилась и горстка лодок поменьше, и оба римлянина соскочили с коней и побежали к ним. Парусов не было ни у одной, только весла. Катон взялся за борт ближайшей к нему лодки.

— Помоги мне!

Зайдя по колено в воду, он потянул лодку на себя, Макрон толкал ее сзади. Днище упрямо волоклось по песку, но, наконец, легкая волна приподняла суденышко, и им удалось оторвать лодку от берега. Они толкали ее вперед, пока вода не стала доходить им до пояса, после чего перелезли внутрь через борт. Когда Катон вставил весла в уключины, а Макрон тяжело уселся на корме, последние звуки сражения стихли. Рассвет уже прикоснулся к водам бухты; Катон, усевшись на среднюю скамью, принялся отчаянно грести в сторону либурны. Если этот военный корабль все еще на мели, мятежники никуда не уйдут.

Молодой трибун понимал, что его с Макроном ждет верная смерть на борту корабля. Он молился богам о том, чтобы им удалось убить гладиатора, прежде чем их зарубят, и тогда Юлия посреди общего смятения сможет каким-то образом спастись. Поглядев через плечо, он заметил, что расстояние между их лодкой и либурной сократилось. Внезапный страх заставил его приглядеться: корабль раскачивался верх и вниз на волнах.

— А ты, кажется, говорил, что он сел на мель, — заметил Макрон.

— Так оно и было. Должно быть, экипаж сумел снять его с камней до появления мятежников на борту.

Катон понял, что в таком случае корабельная пехота перебита, а моряки и гребцы повинуются приказам Аякса и его последователей. Он вновь со всей силой навалился на весла, однако, помимо неумения и лихорадочной спешки, мешали еще и волны, то топившие в себе весло по одному борту, то заставлявшие грести по воздуху с другой стороны, так что однажды одно из весел даже вылетело из уключины.