Евгений Токтаев - Дезертир

– Не знаю. Боги свидетели, понятия не имею.

Дециан кивнул легионерам, и те вытянули руку Койона вперед, заставив растопырить пальцы.

– Да не знаю я! Шторм был, в море отнесло, а как успокоилось, видим, еще судно рядом! Сначала пересрались, думаем, киликийцы это, хана нам. Но они не стали нападать. Тоже к берегу гребли. А-а! Пустите!

– Отпусти его, Тит, – скомандовал Лидон, – скажи своим молодцам, пусть пока всыплют лекарства для памяти. Только не переусердствуйте. И давай следующего.

Вопящего Койона уволокли. Центурион снова сходил до клетки. Осмотрел кандидатов.

– Теперь – Гундосый.

– Гундосый, выходи, – подтолкнул легионер в спину пирата со сломанным носом.

Тот не орал, не метался, ответил на все вопросы, вот только ни Лидон, ни Дециан не слова не поняли. Его тоже пришлось отправить для экзекуции к "вспоминателю", хотя это вряд ли могло добавить понятности речи.

Следующие двое повторили версию Койона.

Лидон к молчанию подследственных привык и сохранял невозмутимость, но Дециан давно уже потерял терпение, орал и брызгал слюной.

– Успели сговориться!

– Разумеется, – спокойно согласился Лидон, – сколько часов ты за ними гнался? У них была уйма времени придумать легенду. Если они все будут твердить одно и то же, и не найдем никакой зацепки, придется отпустить.

– Как отпустить?! Да у них на рожах написано, что это разбойные!

– Закон есть закон, Тит. У нас пока нет доказательств того, что это пираты. Давай следующего.

– Если ты согласен, что сговорились, зачем же продолжать допрос? – удивленно спросил Дециан, – ведь будут твердить одно и то же.

– Тит, я тебя не учу, как людьми командовать? Вот и ты не лезь в мою работу. Давай следующего.

Следующий не сказал ничего нового.

– Зараза... – в сердцах бросил Дециан, – не понимаю... Только время зря теряем.

Лидон пропустил его слова мимо ушей. Поинтересовался:

– "Обработанные" не меняют показания?

– Нет, это орково семя твердит одно и то же.

Ввели очередного "пирата".

– Как зовут? – еще даже не поглядев на него, спросил Лидон.

– Дракил, – ответил тот, выдержав небольшую паузу.

– Откуда?

– Из Массалии.

– Куда шли?

– Домой возвращались.

Лидон еле заметно напрягся, чуть подался вперед.

– Что везли?

– Свинец в слитках.

– А на гемиолии тоже свинец?

– На какой гемиолии?

Лидон пробарабанил пальцами по столешнице, посмотрел на Дециана, тот поднял глаза вверх, всем своим видом показывая, как ему надоела эта бессмысленная процедура.

– Хочешь сказать, первый раз ее видел?

– Ага, – не моргнув глазом, ответил Дракил, – первый.

Лидон откинулся на спинку кресла, оперся руками о подлокотники и сложил пальцы в замок. Взглянул на центуриона, прищурившись, словно улыбался одними глазами. Потом снова посмотрел на допрашиваемого.

– Так... Эллин, значит. Из Массалии. Там и родился?

– Да.

Лидон некоторое время молчал, разглядывая Дракила и водя кончиком языка по верхним зубам. Тот нервно косился по сторонам. Наконец, Тиберий сказал:

– Критянин Эпименид утверждал, что все критяне – лжецы. Врешь ты все, сдали тебя дружки с потрохами. Придется тебя повесить, как пирата. Дурак ты, не ту сторону выбрал. Зря от Ласфена сбежал, не вляпался бы сейчас в дерьмо по уши.

– Не сбегал я! – вспыхнул Дракил, – я, наоборот, с самого начала предлагал им...

Он осекся.

– Что предлагал? – заулыбался Лидон, – к Ласфену присоединиться? Это правильно. Ласфен ныне – друг римского народа. Видишь, критянин, пират пирату рознь. А что твои дружки тебя не послушали?

Дециан недоуменно переводил взгляд с Тиберия на Дракила. Он, разумеется, знал, кто такой Ласфен Волк. Еще бы не знать.

Ласфен прославился, как один из наиболее известных в восточной части Срединного моря пиратских вождей. Ему подчинялось несколько десятков кораблей, несших знамя – черная обоюдоострая секира-лабрис на белом фоне. На своем родном Крите Ласфен практически всевластен, несмотря на то, что остров формально поделен между несколькими мелкими царьками и олигархами. Но все они всецело зависели от Волка.

Уже в глубокой древности Крит стал одним из двух центров пиратской вольницы. Вторым был Пиратский берег в Киликии. В недавней войне римлян с Митридатом киликийцы поддержали понтийского царя, а Волк присоединился к Луцию Лукуллу, коего Сулла в самый разгар боевых действий, в неблагоприятное время для мореплавания, зимой, послал собирать флот союзников. Он тогда осаждал Афины и, не имея кораблей, не мог воспрепятствовать подвозу морем к запертому в городе стратегу Архелаю припасов и подкреплений. Лукулл с задачей блестяще справился, заключив союз с Египтом и Критом, которые передали под его начало несколько десятков кораблей, причем выступление Ласфена на стороне римлян изрядно раскололо пиратское братство.