Владимир Головин - Бронзовый топор

Гирр все рассчитал верно. Заранее заготовили и просушили смолье, навязали снопы тростника. Каждый охотник размахивал факелом, тесня стадо, и изредка поджигал вязанку тростника, создавая впечатление пожара.

…Стадо туров бежало к загону. Впереди выросла стена леса. Вожак замедлил бег и совсем остановился. Он вспомнил, что в лесу пожар особенно страшен. Но медлить было нельзя, позади крутились огненные языки, ноздри щекотал отвратительный дым. Вдруг вожак уловил дыханье воды. Река! В ней спасенье! Бык без колебаний бросился в горловину загона, за ним, напирая друг на друга, ввалились турицы. Вожак оглянулся: в горловине, через которую он только что провел стадо, пылал пожар, с треском и грохотом падали деревья. Бык был готов на смертельную схватку за своих самок с любым врагом, но от красного зверя можно только убежать или спрятаться в воде. Бык полетел к реке, у самого края отвесной скалы он остановился, с минуту глядел в воду, но прыгнуть в реку не решился. Повел туриц вдоль берега, в дальний край загона, ища спуск к воде. Спуска не оказалось. Через мелкий чащобник вожак вломился в лес, встретив завал, попытался рогами и грудью проломить или расшвырять его. Вылетел на поляну, с разгону бросился на завал в другом месте… в третьем… Его рев раскатами грома рокотал над рекой и лесом, темная громада мускулов таранила и таранила загон, и, казалось, никогда не будет этому конца… Но все было напрасно. Великаны-деревья, переплетясь сучьями, не дрогнув, выдерживали лобовой удар свирепого тура. Он изранил себе все бока, из разбитого надбровья сочилась кровь, и, что страшнее всего, — надломил рог у самого основания. Бык звериным чутьем понял, что в следующую весну его прогонит из стада соперник. Вожак лишился главного оружия, а безоружный вожак — не вожак [6] В стаде туриц был один самец-вожак, который изгонял даже подросших сыновей. Обычно через 3–4 года и его изгонял более сильный соперник. .

Турицы сгрудились на поляне и ждали, куда поведет их вожак. Тур подошел к ним, без видимой причины отшвырнул крайнюю самку могучим лбом и отвернулся. Прислушался, приподняв голову. Тихо. Пожар умер, только во влажном воздухе еще висел слабый запах дыма. Рядом звенел ручей. Бык напился прохладной воды. Напились и турицы, затем улеглись в траву и начали пережевывать вечную жвачку. Бык стоял неподвижно, опустив косматую голову. Тысячелетний опыт предков говорил ему, что опасность не миновала и надо быть настороже. Тур издал слабый звук, видимо, предупреждая самок, чтобы оставались на месте, и без прежней ярости начал тщательно обследовать завал метр за метром. Дойдя до горловины, постоял в отдалении и вернулся к турицам.

Гирр, Кри и другие охотники спустились с деревьев. Вождь оставил несколько мужчин во главе с Юмом наблюдать за турами и охранять их от хищников, сам в окружении охотников направился в поселение. «Спасибо вам, духи, — думал Гирр, — что привели тропу моей жизни в племя сына Барса и назад в лесное племя. Я не забуду вашей доброты ко мне. Помогите и дальше в начатом деле».

Весть о неслыханной победе охотников растревожила поселение. Женщины, подростки и дети встретили их у пылающего родового костра. Все родичи и сама Агу не скрывали ликования. Шутка ли! Только взрослых туров загнали в ловушку чуть меньше, чем пальцев на руках и ногах у двух человек! Мать матерей подняла руку, требуя тишины. Родичи притихли.

— Хвала великому вождю Гирру, победителю туров! — объявила Агу и склонила перед ним седую голову.

— Хвала Гирру!

— Хвала великому вождю!

— Хвала победителю туров!

Гирр властно вскинул руку с растопыренными пальцами. Родичи смолкли на полуслове. Вождь сурово оглядел их.

— Люди лесного племени, — заговорил он с расстановкой, — вождь Гирр кланяется вам, что не ослушались его, что подчинились его воле, что вынесли и недостаток пищи, и недостаток шкур, но построили загон и победили туров. Кланяюсь вам, могучие люди лесного племени, — Гирр опустился на одно колено и склонил голову.

Стояла гробовая тишина. Такого никогда не было. У Кри повлажнели глаза. «Мудрости Гирру не занимать», — подумал он. Вождь выпрямился, снова вскинул руку и провозгласил:

— Хвала лесному племени!

— Хвала лесному племени! — радостно подхватили родичи. Гирр молча подождал тишины, спросил:

— Где Султ?

Шаман протиснулся вперед, но остановился в отдалении и склонил голову, боясь взглянуть на грозного вождя.

— Великий шаман Султ! — тем же твердым голосом заговорил Гирр. — Три дня и три ночи возноси хвалу духам и богам, корми их самым жирным жареным мясом, проси новых удач лесному племени и его вождю.