Владимир Головин - Бронзовый топор

Ледяной взгляд Асты, ее молчание испугали Свирка, он понял, что суд будет беспощадным. Она может дать ему задание потруднее того, которое он уже выполнил. Почему она не ведет его за ограду? Окружили, как тогда, и смотрят как на преступника. Мало им этих клыков? Почему ни о чем не спрашивают? Он может рассказывать целый день!

Наконец, Аста заговорила. Пока Чала нет, судить Свирка будет она. Первая смерть прошла мимо последнего из Ястребов, хорошо. Осталось еще три смерти. Она отменяет и вторую его смерть. Он стал храбрым, ему не страшен даже тигр. Пусть он немедленно отправляется на Зеленое Озеро. Пусть расскажет Чалу и всем, кто там есть, о том, что здесь произошло. Все.

Свирк понурил голову. Идти зимой на север? Одному? Да это же столько смертей, сколько пальцев у него на руках и ногах. Если он откажется, она может сама убить его. У нее рука не дрогнет. Идти на Озеро нельзя. И отказываться нельзя. Можно обмануть — надо обмануть.

— Я пойду на Озеро. Дай мне это, — он указал на лук.

— Нет. Сделай сам.

Опять нет. Как тогда, как тогда… Как будто не было первой жизни.

— У вас лишняя девушка. Дай мне жену. Вот эту, — он указал на самую красивую, с круглым, как луна, лицом, плотную, с крепкими ногами, широкоплечую, настоящую ланку.

Девушка вспыхнула, как смоляная щепка, крикнула:

— Нет!

Он поочередно указывал на них, и все они уже со смехом повторяли:

— Нет!

Аста добавила:

— Ты еще не живой.

Они его считают мертвым. Разве мертвые убивают волков и тигров?

— Я не пойду один на Озеро. С женой пойду.

Аста пристально посмотрела на него, прищурила глаза. Свирк похолодел: в ее взгляде было что-то неотвратимо грозное.

— Я пошутил, — криво улыбаясь, сказал он. — Пойду один.

Самый юный охотник вдруг сказал:

— Я пойду со Свирком, если он не хочет идти один.

— Нет! — сразу отрезала Аста. Свирк вернулся в берлогу.

Больше всего Свирка обидело не то, что Аста не дала ему лук и стрелы, не дала жену, а то, что она почти не глядела на его великолепный набор клыков, не полюбовалась ими, не пощупала… Но он обижался напрасно — Аста все успела рассмотреть. Она узнала амулет, снятый с мертвого, который сама когда-то одела на шею охотника — тот убил двух волков в один день. Этот амулет был необычным — из четырех клыков сразу, и нитка не из сухожилия волка, а из конского волоса… Другие амулеты тоже показались ей подозрительными: все они были разных оттенков, выглядели старыми. Дохлого же тигра ланны видели раньше Свирка.

О том, что Свирк живет где-то поблизости, Аста знала давно. Сначала она обнаружила силки, поставленные в таком месте, где ланны никогда не ставили. Потом увидела следы в лощине. По запаху дыма отыскала его берлогу. Видела скелет лося. Видела самого Свирка. Его появление не было для нее неожиданностью. Она не могла убить его после стольких смертей. Пусть казнит его Чал, если это необходимо. Она не стала разоблачать Свирка, потому что не хотела доводить его до крайней степени отчаяния, озлобления, он мог стать опасным для племени, опаснее десяти волков и одного тигра. Она дала Свирку возможность искупить вину перед ланнами. Если бы он доставил ее весть Чалу, она бы отменила все его смерти, разрешила вернуться в племя. Свирк мог бы еще спасти свой род.

Самая старая из ланнок, Аста знала, что ее жизнь может оборваться в любое мгновение. А ей надо дожить до встречи двух жалких остатков племени, до встречи детей с Чалом и Румой. Живы ли они там, у Озера? Как тяжело ей будет умирать, не зная этого. Если живы, племя не погибнет! Чал пришел бы сюда за ними, если бы знал, что произошло. Юноши просили отпустить их на север, но она не может рисковать судьбой племени; делить его осколок еще на две части. А идти зимой с двумя малышами на север… Нет, на это она тоже не имеет права. Сейчас на правобережье скопилось много хищников, там, где пройдет Чал, где прошло бы племя, небольшая группа погибнет. Надо ждать весны, подготовить места привалов на всем пути. Подготовить встречу, не погубить ни людей, ни собак. Потом можно и умереть.

Вернувшись в берлогу, Свирк пробыл в ней недолго. Набил сумку вяленым мясом, захватил острогу и быстро зашагал к Реке. Спрыгнул с обрыва на прибрежную полосу, снял с шеи бесславное ожерелье и швырнул его в воду.