Владимир Головин - Бронзовый топор

Через верхнее отверстие в пещеру проник какой-то непонятный шум. Чал вылез наружу и увидел, что небо закрыто тучами птиц, летящих на восток. Их тревожные крики вызывали смятение. Он направился к южному склону горы: на юго-западе за Рекой полыхало красное зарево. Оно поднималось над горизонтом, раздаваясь вширь. Лесной пожар!

Перед рассветом в пещеру проник запах гари, и Рума, которая не могла заснуть в эту ночь, тихо поднялась и стала пробираться к выходу. Кам проснулся и следом за нею выбрался наружу. Огненный вал двигался наискось с юго-запада на северо-восток. Они пошли вдоль берега и остановились напротив устья притока, который под прямым углом впадал в Реку.

Рума вдруг вошла в воду и медленно двинулась прочь от берега. Чал догнал ее, подхватил на руки.

— Куда ты?

— Там, там… — показывала она на тот берег. Когда успокоилась, сказала: — Приток остановит огонь. Лесные ланны спасутся.

Река словно вымерла — ни одного всплеска. Над правобережьем клубились тучи пепла и дыма, закрывая половину неба.

К вечеру пожар стал стихать. Вокруг стоял полумрак, насыщенный дымом и гарью, было трудно дышать.

Большерогий олень, выходя на берег, увяз в трясине. Чал и Рума подошли к нему. Пытаясь высвободиться, олень погружался все глубже. Вскоре он затих, бессильно вытянув шею.

— Принесем хворосту, — предложила Рума. — Смотри! — она держала на ладони влажный, помятый колос, который выдернула изо рта оленя. — Здесь растет?

— Да, где-то тут.

— Ты видел?

Что-то похожее вроде попадалось ему на глаза, но где? И когда?..

С их помощью олень выбрался из трясины, сделал несколько неуверенных шагов, остановился, разглядывая скошенным глазом своих спасителей. Потом, чтобы освободиться от налипшей грязи, встряхнулся и зашагал прочь от Реки.

Рума бережно положила колос в сумку, висевшую на поясе.

— Не вспомнил?

— Нет. — Чал рассмеялся. — Вкусный?

— Да, да… Увидишь — сразу скажи. Это самое вкусное, вкуснее всего.

— А мясо? А печень? А лосось? Что вкуснее?

— Лепешка. Лепешка вкуснее. Запомни.

— Дай, попробую.

— Это еще не лепешка. Ее надо сделать. Много работы. Но когда-нибудь ты попробуешь — понравится.

— А мясо не надо делать…

В полумраке с Реки доносились всплески, фырканье — животные переправлялись через спасительную преграду.

Ночью разразилась буря. Стены пещеры глухо гудели, в верхнее отверстие со свистом врывался ветер. Яростный раскат грома поднял всех на ноги — казалось, гора рушится. Отблески молний выхватили из темноты напряженные, испуганные лица. Кам вскинул руку вверх, весело крикнул:

— Дождь погасит огонь! — Помолчал, прислушиваясь к завыванию бури, добавил: — Нам пора уходить. К морю. Вы ждете меня. Я пойду.

— Пойдем завтра, — обрадовался Чал.

— Можно зимовать здесь, — возразила Рума. — Еды хватит. Много шкур. Дрова близко. Море далеко.

Кам испуганно замахал рукой:

— Нет, нет! Зимовать нельзя. Замерзнет воздух, все умрем. Надо уходить.

Рума не стала спорить.

— Хорошо, завтра. Все готово.

Но к утру буря переросла в неистовый ураган, который бушевал несколько дней. Когда стихло, Чал пошел прогуляться по берегу Реки. Солнце еще не взошло. Дойдя до того места, где недавно увяз олень, он наткнулся на мертвого медведя. Перепрыгнув через него, угодил ногой во что-то мягкое, пушистое. В тот же миг он услышал рычание и, разглядев свернувшуюся клубком гиену, отскочил, но было поздно, она цапнула его за икру. Чал прикончил ее ударом копья и заковылял к пещере, ругая себя за неосмотрительность. Так можно и умереть, сам видел, как бывает.

Рума сразу промыла рану, наложила на нее сочные стебли какого-то колючего растения и, перевязав лоскутами кожи, направилась к выходу.

— Скоро приду, — сказала она.

Вернулась Рума с комками черной, жирной, блестящей грязи. Сняла повязку, залепила рану грязью, снова перевязала. Чал ни о чем не спрашивал — она знает, что делает. Но Мару и Кама очень заинтересовало это лекарство. Рума рассказала, что видела, как раненые олени и туры, обходя Озеро со стороны Болота, останавливаются и подолгу лежат в грязи. И еще много раз она наблюдала: когда дети с исцарапанными ногами проходили по болоту, их ранки заживали удивительно быстро.

Грязь помогла и Чалу: рана не воспалилась, быстро затягивалась. Однако оставлять обжитое место нечего было и думать — время упущено: земля покрылась толстым слоем снега. Рума и Мара все эти дни носили в пещеру дрова, шили спальные мешки, готовились к зимовке.