Владимир Головин - Бронзовый топор

Никто уже не верил, что окончатся страдания. Людьми овладело отчаяние. Стали искать виновника бед. И все обрушились на Лоока: это он предложил оставить долину, это он завел их сюда на погибель! Лоок должен ответить за то, что племя попало в беду.

Однажды в темноте к юноше подобрался Олли и горячо зашептал:

— Тебя хотят бросить в реку, чтобы она стала добрее к урсам. Я буду ночью с тобой! — И мальчик воинственно потряс луком.

Такого обычая у урсов не было — приносить человеческие жертвы, однако Лоок понял, что истощенные голодом люди готовы поступить так, как это делали алазы или далекие предки урсов. И он решил не спать всю ночь и драться до конца, если на него нападут. А смелому и преданному подростку сказал:

— Олли, ты добрый и храбрый. Когда мы вырвемся отсюда, я убью мурра и отдам тебе его сердце, и ты станешь самым сильным урсом. Спи, Олли, и не бойся за меня.

И все же мальчик лег около юноши, а рядом примостился, сопя, Мохнач. Он особенно страдал от голода, его глаза горели сухим голодным блеском, но он никого из своих не упрекал, лишь страшно проклинал рыжеволосых. В эту ночь Лоока не посмели тронуть. А река не мелела, и мелкий дождь не прекращался.

Озлобление людей достигло предела. Тогда Эрри собрала женщин и слабым голосом сказала:

— Ваши мужья и братья хотят убить Лоока. Я скоро умру, но его ни в чем не виню. Я уйду в землю наших предков свободной, меня не будут руги держать на привязи, как собаку. Это Лоок спас урсов от страшной беды. — Старуха замолчала, отдыхая. — Вы слепые, вы не видели, что из-за туч уже выглядывал Уола. Скоро прекратится дождь. — Эрри вскочила на ноги, грязная, мокрая, страшная и закричала: — Если вы убьете Лоока, я буду приходить к вам каждую ночь! Вы перестанете спать, вас покинет удача на охоте, у женщин не будет молока, они не смогут кормить детей! — И старая Эрри рухнула на землю.

Женщины были потрясены угрозой Эрри и, разъяренные, набросились на мужчин. С большим трудом вождь успокоил всех. В тот же день Эрри умерла. Урсы никогда не видели Оэла плачущим, а теперь он заплакал…

После скудных похорон Эрри Лоок подошел к берегу, думая лишь об одном — как спасти людей. Если бы его маленький мешочек с зерном мог накормить урсов, он бы нарушил завет Рогача. Но этих зерен было так мало!

Мимо острова проносились вырванные с корнем деревья. На одном большом дереве сидел заяц. Он не боялся бурной реки! И вдруг Лооку подумалось, почему бы и ему, Лооку, не попробовать добраться до берега на дереве, чтобы добыть для племени мяса?

Он передал Мохначу мешочек с чудесным зерном, затем привязал тонким ремешком топор к руке, дождался, когда совсем рядом с островом проплывало большое дерево, прыгнул к нему и, обняв его ствол, поплыл по реке. Урсы подбежали к воде, крича и размахивая руками. Когда же Лоок скрылся в бурлящих волнах, они подумали, что он добровольно принес себя в жертву реке, чтобы она стала доброй к племени Оленя.

Дерево прибило к берегу далеко за поворотом реки. Лоок совсем окоченел в осенней воде. Но, очутясь на берегу, он радостно стал прыгать, размахивая топором и крича во все горло: «Оре-ре!». Разогревшись, поднялся далеко вверх по течению, затем углубился в лес. Найдя поляну с одиноким деревом, взобрался на него и закричал, подражая реву оленя-быка.

В это время рогачи бились за первенство в стаде. Яростные, они могли проткнуть крепкими рогами любого зверя. Лоок понимал, что в одиночку справиться с оленем трудно, но не колебался: урсы умирали от голода.

В ответ на вызов Лоока раздался мощный рев вожака стада. Лоок прокричал еще раз. Послышался треск валежника, и на открытое место выскочил готовый к бою большой длинноногий олень. Не найдя противника, он побежал мимо дерева. И тут Лоок ловко прыгнул ему на спину. Ошалевший от испуга рогач бросился в чащу. Голые ветви больно хлестали урса, но он, припав к шее животного, удержался на нем. Затем сорвал с пояса остро заточенный костяной нож и ударил в горло оленя. Тот споткнулся и рухнул.

Ослабевший от голода молодой урс съел кусок теплого мяса, затем перенес добычу к реке. Утром следующего дня он срубил на берегу несколько деревьев, обрубил большие ветви, связал бревна крепкими широкими полосками, вырезанными из оленьей шкуры, насадил на сучья куски мяса и оттолкнул плот от берега, сам поплыл, держась за сук среднего бревна.