Генри Хаггард - Суд фараонов

— Да, даже странно, что человек с таким благородным лицом находит удовольствие в осквернении могил и похищении даров умершим.

Слова эти невольно заставили Смита призадуматься. Этот вопрос никогда не представлялся ему в таком свете.

Он дошел до места, где стояла Ma-Ми рядом со своим чернобородым супругом. На левой руке Смита было золотое кольцо с изображением бога Беса, на груди ящичек с рукой мумии.

Он повернул голову, и глаза его встретились с глазами Ма-Ми. Она вздрогнула, увидев свое кольцо на его руке.

— Вы нездоровы, ваше величество? — осведомился фараон.

— Нет, ничего. Но скажите, этот житель земли вам никого не напоминает?

— Да, напоминает, он похож и даже очень сильно, на этого проклятого скульптора, из-за которого мы с вами поссорились.

— Вы говорите о придворном художнике Гору — творце изображения, похороненного вместе со мной, — о том, которого вы послали высечь вашу статую в пустыню Куш, где он умер от лихорадки или, может быть, от яда?

— Да, я говорю о Гору; пусть Сет возьмет его себе и держит крепко.

Смит прошел мимо и не слушал продолжения. Он стоял теперь перед почтенным старцем Менесом. Инстинкт подсказывал ему, что нужно поклониться фараону, — тот ответил поклоном. Затем Смит повернулся и отдал поклон всей царственной компании, и все ответили ему поклоном, холодным, но учтивым.

— Житель земли, где некогда жили и мы, и, следовательно, брат наш, — начал Менес, — вот этот божественный жрец и чародей, — он указал на Кхемуаса, — заявляет, что ты — один из тех, кто гнусно нарушает покой наших могил и оскверняет наш прах. Далее он заявляет, что и в данный момент при тебе находится частица смертного тела одной из присутствующих здесь — духом — царице. Отвечай, правда ли это?

К изумлению своему, Смит без всякого труда ответил на том же благозвучном языке:

— О царь, это правда и в то же время неправда. Выслушайте меня, владыки Египта. Правда, что я разыскивал ваши могилы, потому что меня тянуло к вам и я изучал все, что касалось вас. Теперь я понимаю почему: я уверен, что некогда был одним из вас — не царем, как вы, но, может быть, и царской крови. И еще — я ничего не утаю здесь — я искал главным образом одну могилу.

— Почему, о человек?

— Потому что меня влекло лицо — женское лицо, которое я увидел изваянным на камне.

Слушатели теперь внимательно смотрели на обвиняемого и как будто сочувствовали ему.

— И что же? Ты разыскал эту священную могилу? И, если нашел, что было в ней?

— Да, царь, я нашел ее, а в ней — вот что. — Он вынул из футляра руку мумии, из кармана — отломанную головку статуэтки и снял с руки кольцо. И еще нашел разные предметы, которые передал заведующему этим зданием, — драгоценные украшения, которые я вижу и сейчас на одной из присутствующих здесь цариц.

— Лицо этой головки — то самое лицо, которое ты искал? — спросил Менес.

— То самое.

Менее взял из его рук головку и прочел надпись.

— Если есть среди нас царица Египта, владычествовавшая много веков спустя после меня, известная под именем Ма-Ми, пусть она приблизится, — сказал он.

Ma-Ми неслышно скользнула вперед и стала напротив Смита.

— Скажи, о царица, — попросил Менес, — известно тебе что-нибудь об этом похищении?

— Эта рука знакома мне — это была моя рука, — ответила она. — И кольцо знакомо — это было мое кольцо. Знакома и бронзовая головка — это было мое изображение. Взгляните на меня и судите сами. Его изваял скульптор Гору, сын царевича, лучший из скульпторов и художников при моем дворе. Вот он стоит перед вами, в этой странной одежде. Гору, или двойник Гору, тот самый, что вырезал мое изображение, он же и нашел его. Это он стоит здесь перед вами или, может быть, его двойник.

Фараон Менес повернулся к чародею Кхемаусу и спросил его:

— Так ли это, о Всевидящий?

— Так, — отвечал Кхемаус. — Этот житель земли в давние времена был скульптором Гору. Но что ж из этого? Теперь, когда ему дозволено было вернуться на землю снова смертным человеком, он осквернил могилу и заслужил смерть. Да исполнится же над ним приговор, дабы, прежде чем забрезжит свет, он вновь вернулся в царство мертвых.

Менес задумался, поникнув головой. Смит ничего не сказал. Для него все это было интересным зрелищем, которого ему вовсе не хотелось прерывать. Если эти призраки хотят принять его в свою среду — пусть! К земле его ничего не привязывало, и теперь, когда он убедился, что за гробом есть иная жизнь, он был готов изведать ее тайны. Он скрестил руки на груди и ждал, что будет.