Дарья Плещеева - Слепой секундант

Демьян взял извозчика, доехал до деревни, велел ему ждать, а сам дальше пошел пешком до околицы и мимо кладбища. Время было — та самая пора, что французы именуют «меж волка и собаки»; уже не день, еще не вечер, и четверолапый силуэт на расстоянии полусотни шагов уже нельзя определить точно, волчий или собачий. Впрочем, ходили слухи, что деревня неспроста получила название, так что встреченный в безлюдной местности зверь, скорее всего, оказался бы волком.

Еремей про пустые дома знал и предложил укрыться с возком за ними, а сам с Фофаней, хоронясь, последовал за Демьяном.

Тимошка, загнав возок за карантинные дома, выглядывал из-за угла и докладывал Андрею о продвижениях Демьяна. Но скоро сумрак съел его фигуру, и можно было понять лишь то, что он нашел удобный, давно ему знакомый переход.

Андрей, слушая Тимошкины донесения, думал: до чего же некстати слепота! Будь он зрячим — сам бы вел розыск, а теперь, коли что не так, Тимошке с Еремеем отвечать наравне с барином… Ну, Тимошка, положим, крепостной, с него спрос невелик. Еремею же Андрей уже давно дал вольную, только дядька не захотел покидать питомца. И если они действительно попадут, как пророчил Мельник, меж молотом и наковальней, он ведь всю вину, сколько сумеет, возьмет на себя.

Дело выходило опасное — и разумный человек бы с чистой совестью отступился. Андрей считал себя разумным — но было у него еще и твердое убеждение в том, что вся эта гнусная история ждала не богатыря в доспехах, а именно человека немощного, со слабым войском из трех человек, не имеющего бездонной казны и знатных покровителей. Жила в памяти, растеряв подробности, история о том, как Господь покарал какого-то сумасбродного царя, похвалявшегося своей силой и властью, запустив ему в ухо обычного комара. И ежели рассуждать логически, то комар, доведя царя до безумия и смерти, мог преспокойно вылететь из уха и отправиться по иным делам. Ибо исполнил волю Божью, а за это кары не полагается.

Тут Тимошка осторожно коснулся барского плеча.

— Тут меж домов человек толчется, — прошептал он. — Плечистый… В армяке, кажись…

— Следи за ним, — велел Андрей. — Ступай. За меня не беспокойся. — Два персидских карда были у него при себе, да и пистолеты имелись — те, которых он ни разу не заряжал глиняными пулями. Так что свинцовые пули из неповрежденных стволов ударили бы метко.

Тимошка беззвучно исчез.

Андрей напряженно слушал тишину. Он уже освоился в мире звуков и пытался рисовать в голове соответствующие им картинки. В детстве он умел это — сбежав от Еремея куда-нибудь на чердак, очень явственно представлял себе сражения, скачущих всадников, марширующие колонны из книжек с гравюрами. И сейчас старое умение с немалым скрипом возвращалось. Андрей представлял себе картину снежного простора в тот грустный час, когда вот-вот настанет ночь; и карантинные дома он ставил на краю пейзажа, а здание богадельни, приземистое и длинное, — вдалеке, в сотне сажен, и черную фигурку пустил по снегу, по утоптанной тропе.

Он не мог бы сказать, как определил возвращение Тимошки — по легкому ли скрипу снега, по дыханию ли, или родилось некое, неизвестное зрячим, чувство присутствия.

— Ну что? — спросил он.

— Пошел к богадельне. На вид — плотник.

— Как ты догадался?

— Так по ящику со струментом.

Тут Андрей явственно увидел этот удобный в переноске ящик — гладко оструганный, длиной в аршин, с соединяющей торцы деревянной ручкой, и торчащие из него молотки с клещами.

— Какого черта он подкрадывается к богадельне из-за карантинных домов, а не идет прямо по деревне?

— Прикажете последить?

— Да уж сделай милость!

Тимошка исчез.

Первыми вернулись Еремей с Фофаней.

— Докладываю — того лакея, Демьяна, в самую богадельню не впустили, только корзинку у него забрали, — сказал Еремей. — И он сейчас возвращается к Волковой деревне. А я бы, раз уж мы здесь, последил — не притащат ли еще каких корзинок с денежной начинкой.

— Дело говоришь. А не попадался ли вам у богадельни плотник с ящиком? Его Тимошка приметил.

— Что там делать плотнику?

Некоторое время спустя явится Тимошка с докладом: плотника впустили.

— Сдается, он-то нам и надобен, — сказал Андрей. — Ну-ка, Еремей Павлович, отправляйся с Фофаней и Тимошей в разведку. У вас есть план, что вычертил Мельник. На плане — богадельня со всех сторон. Сообразите-ка, где встать, чтобы не упустить новых визитеров и плотника — ежели выйдет.