Джеймс Роллинс - Костяной лабиринт

Проведя пальцем по своду, Грей понял, что она права. К тому же проход был еще и слишком прямым.

Дальше все двигались в основном молча, поскольку вода вскоре поднялась им до подбородка. Запрокинув голову, Пирс держал нос над поверхностью, дыша через ноздри. Постепенно на него стало накатывать пугающее чувство клаустрофобии – и судя по резким звукам позади, не на него одного.

Вдруг, сделав очередной шаг вперед, Грей обнаружил, что дно ушло у него из-под ног. Застигнутый врасплох, он с головой провалился под воду, сжимая в руке фонарик. Луч света выхватил ступени, ведущие вниз.

Развернувшись, Пирс вынырнул на поверхность, следя за тем, чтобы не удариться головой о свод. Он высунул рот над водой, чтобы можно было говорить, и выдавил:

– Лестница! Все остаются здесь. Я нырну вниз и посмотрю, есть ли под водой дорога вперед.

– Будьте осторожны! – отфыркиваясь, напутствовала его Лена.

Пирс и сам собирался соблюдать предельную осторожность. Он мысленно обругал себя за то, что они не взяли в Куэнке напрокат акваланг. Впрочем, как знать, вполне вероятно, что в этом отдаленном глухом городке не было магазина, торгующего снаряжением для подводного плавания. В любом случае, если выяснится, что без соответствующего снаряжения дальше идти нельзя, можно будет вернуться сюда завтра, экипированными надлежащим образом.

И все же Грею не давало покоя ощущение, что нужно торопиться. Положившись на свою интуицию, он набрал полную грудь воздуха и ушел под воду.

Усиленно работая ногами, Пирс устремился вслед за лучом своего фонарика вниз по крутой лестнице. В воду взметнулся ил, поднятый его движениями, который замутил прозрачную воду. Чувствуя нарастающее давление на барабанные перепонки, Грей наконец добрался до конца лестницы и обнаружил еще один погруженный в темноту проход, уходящий вперед.

Он остановился, мысленно взвешивая, что делать дальше: продолжать или вернуться назад.

Приняв решение, Грей стиснул зубы, оттолкнулся от последней ступеньки и поплыл вперед, увлекаемый тайной и подгоняемый нарастающим позади напряжением. По обе стороны прохода виднелись небольшие помещения. Луч света выхватывал неясные очертания каких-то предметов, погребенных под толщей ила и облепленных водорослями. Не имея запаса воздуха, чтобы любоваться открывающимся зрелищем, Пирс плыл вперед не останавливаясь.

И тем не менее эти помещения служили неопровержимым доказательством того, что раньше здесь жили люди.

Наконец проход закончился еще одной лестницей, на этот раз крутой спиралью поднимающейся вверх.

Легкие Грея горели, требуя воздуха. Он поднял вверх луч фонарика, понимая, что должен принять решение. У него едва хватит воздуха, чтобы вернуться назад. Или можно рискнуть и продолжить путь вперед.

Пирс вспомнил рассказ Роланда о путешествии Харамилло. Тот утверждал, что проход есть, однако так обстояло дело несколько десятилетий назад, когда Харамилло был еще подростком. Невозможно сказать, была ли за прошедшие годы подземная система затоплена еще больше… или тоннели остались такими же, какими были, когда по ним двигался молодой Харамилло.

Отбросив сомнения, Грей решил положиться на совет другого человека.

У него в голове по-прежнему звучали слова Сейхан.

«Просто пойти и посмотреть».

Обдираясь о стены, Сейхан протиснулась мимо Роланда и Лены, чтобы теперь быть первой возле уходящих под воду ступеней. Она посветила фонариком в толщу воды, но кружащиеся частицы ила остановили луч света, не дав ему достичь даже начала затопленной лестницы.

«Грея нет слишком долго».

За годы, проведенные рядом с Пирсом, Сейхан в достаточной степени убедилась в его компетентности и в умении выживать в самых суровых обстоятельствах. Однако сейчас у нее возникла уверенность в том, что он погиб – и не из-за какого-то собственного просчета, а потому, что сама она чувствовала себя недостойной счастья быть вместе с ним. До встречи с Греем она шла по жизни одна, не устанавливая ни с кем близких отношений. И хотя ее жизнь была наполнена кровью и насилием, Сейхан находила в ней смысл. Одной ей было легко облачиться в защитные доспехи, отгораживаясь от окружающего мира.

Но теперь все осталось в прошлом – и у Сейхан было двойственное отношение к этому.

Порой, лежа в кровати рядом с любимым и слушая его размеренное дыхание, Сейхан ловила себя на том, что ей хочется крепко прижать его к груди, защищая от опасностей, и в то же время она готова придушить его подушкой, чтобы снова стать свободной.